Пряник с черной икрой. Дарья Донцова

но Вера Андреевна, жена Зиновия Павловича, мне про ваше детективное агентство сообщила.

      От сидения на жесткой табуретке у меня заныла поясница, я оперлась локтями о стол.

      – У нас с мужем легальный бизнес, мы не скрываемся, платим налоги.

      – Ой, ой! Я не упрекаю вас в мошенничестве! – испугалась Ната. – Просто подумала, что сын Реутовой к Вульфу обратился, а раз так, то надо честной быть.

      – Хочется услышать откровенный рассказ, – согласилась я.

      Наташа опустила голову.

      – Я говорила вам, что никогда не сплетничаю.

      Я погладила ее по руке.

      – Помню, знаю.

      – Вы же никому-никому не передадите мои слова?

      – Нет, – пообещала я.

      – Нельзя, чтобы Вера Андреевна узнала, – пролепетала лифтерша. – Она очень хорошая. Ну прямо замечательная. Была мисс Россия. Такая красивая. И добрая. И все умеет. Один раз я упала во дворе, сильно порезала ногу. Крови было – море! Я жутко перепугалась, а тут Вера Андреевна идет, и я у нее спрашиваю: «У вас дома йода случайно нет?» Так она меня к себе отвела, принесла коробку, надела перчатки и зашила мне рану. Интересной такой иголкой. Попшикала потом сверху чем-то из баллончика и сказала: «До свадьбы заживет». Вот что Цыганкова умеет.

      Наташа потупилась.

      – Когда она уезжает, а такое очень часто случается, к Зиновию Павловичу всегда приходят аспирантки. У Цыганкова красивая жена, модель. Но ей тридцать, а тем, кто учится… намного меньше… Ну вот… так… вот… так…

      – И сегодня, когда мы с Надеждой Владимировной звонили в дверь, у профессора кто-то присутствовал в гостях? – предположила я.

      – Не знаю, лично я не видела, чтобы кто-то приходил к Зиновию Павловичу. Но думаю, что он был не один.

      – Он занимался с девушкой, которая пишет диссертацию? – уточнила я.

      – Наверное, они очень увлеклись наукой, – прошептала Ната, – не слышали ни звонка, ни стука. Когда ушла аспирантка, я тоже не видела. Но точно после того, как вы и Светлана Георгиевна разошлись по своим квартирам. А Зиновий Павлович тогда порулил к Надежде Владимировне.

      Я посмотрела Наташе прямо в глаза.

      – Вы уверены?

      – Да, – по-прежнему тихо сказала лифтерша. – У Реутовой дверной звонок прикольный, собакой лает. Очень громко, я всегда слышу, если кто-то к Надежде Владимировне приходит. Реутова Цыганкова впустила, но он почти сразу вышел и к себе наверх на лифте уехал. О ваших передвижениях рассказать?

      – Не надо, я все помню хорошо, – улыбнулась я.

      Наташа начала загибать пальцы.

      – Ваня и Коля Лаптевы пришли из спортсекции, их папа, Михаил Львович, поздно вернулся, он всегда за полночь домой приходит.

      – Ничего необычного, – резюмировала я. – Из посторонних кто-то появлялся?

      – Вот уж и не знаю, можно ли назвать Константина Андреевича посторонним, – рассуждала Ната, – он же у нас постоянно мелкую работу выполняет. Сегодня его Зиновий Павлович срочно вызвал. Минут через десять после того, как Цыганков от Реутовой вернулся, Костя прилетел, язык на плече, мимо меня бегом,