Пряник с черной икрой. Дарья Донцова

она права. Из моей головы действительно вылетела ее просьба. Обычно за Кисой смотрит няня Роза Леопольдовна, но сейчас ее нет. Приходится признать: Киса имела право задать свой вопрос. Увы, честный ответ на него меня вовсе не обрадовал.

      – Евлампия, познакомься, это Сергей Петрович Каменев, – сказал Макс, когда я вышла в холл.

      – Очень приятно, – сказала я, оглядывая полного мужчину, на животе которого едва сходилась дорогая, явно сшитая на заказ рубашка.

      – Господин Каменев просит нас зайти к Реутовой, – объяснил муж.

      Я удивилась, но виду не подала, просто уточнила:

      – К Надежде Владимировне? На второй этаж?

      – Да, – подтвердил Каменев. И пояснил: – Она моя мать. Необычайное везение, что в одном доме с ней живет владелец крупнейшего детективного агентства с безупречной репутацией.

      Краем глаза я посмотрела на часы, что висят на стене у зеркала. Без четверти одиннадцать. Похоже, дело Сергея Петровича совсем не простое, речь явно пойдет не о слежке за женой-прелюбодейкой.

      В холл вышла Киса. Она вежливо поздоровалась, а потом спросила:

      – Где мой айпад?

      – Недавно видел планшетник в моей ванной, – ответил Макс. – Кисуля, мы с Лампой отойдем на некоторое время. Не побоишься одна дома остаться?

      – Я боюсь только тираннозавров, но навряд ли они сюда в ваше отсутствие заявятся, – ответила девочка и ушла.

      – Ребенок у вас с чувством юмора, – заметил Каменев.

      – Пошла в подготовительный класс первого сентября и через два дня заявила, что уже стала взрослой, – вздохнула я.

      – Это цветочки, – махнул рукой Сергей Петрович, – ягодки появятся через несколько лет. У меня четверо. До сих пор не понимаю, почему еще не потерял разум и смог сохранить психическое здоровье, живя с оравой подростков.

      – В чем проблема? – поинтересовался Макс, когда мы начали спускаться по лестнице.

      – Сейчас сами увидите, – пообещал наш спутник и открыл дверь. – Проходите прямо в спальню.

      Мы с Максом пошли за сыном Реутовой и оказались в комнате, где мечтает жить… каждая пятилетняя девочка. Интерьер был выдержан в розовых тонах: занавески, стены, ковер, мебель. Даже потолок был цвета только что вымытого с шампунем поросенка. На огромной кровати в горе подушек лежала Надежда Владимировна, одетая в пижаму, которой могла бы позавидовать Барби: сплошные кружева, рюши, воланы и стразы.

      Вульф приблизился к ложу, вгляделся в лицо женщины и со вздохом обернулся.

      – Простите, но тут мы вам не поможем. Необходимо вызвать полицию – ваша мать мертва. Единственное, что я могу, это попросить приехать Олега Михайловича Фокина. Он мой друг, человек опытный, не склонный к принятию скорых решений.

      – Очень вам благодарен, – кивнул Сергей. – Но ведь ничего не изменится, если мы сначала немного поговорим?

      Я молча слушала Каменева и понимала: его мать не была для него близким человеком. Не похоже, чтобы он испытывал большое горе. Обычно родственники самоубийц ведут себя иначе.

      Почему я решила, что Надежда Владимировна приняла решение самостоятельно