Юные безбожники против пионеров. Валерий Шевченко

вопрос о том, что лучше – поручить антирелигиозное воспитание таким лицам или быть довольным тем, что они вообще об этом говорить не будут»[159].

      Выступивший на диспуте заместитель председателя СБ А.Т. Лукачевский отметил, что ребенок приходит в школу не как некая tabula rasa, на которой учитель будет писать любые письмена. «Совершенно не так дело обстоит. Ребенок большей частью приходит с определенными религиозными настроениями, религиозными взглядами»[160]. И поэтому представители СБ настаивали на антирелигиозном воспитании с первого года обучения[161].

      Диспуты по вопросу антирелигиозного воспитания в школе проводились не только в Москве. В Балашове Саратовской губернии местное отделение союза работников просвещения лишь со второй попытки собрало просвещенцев на дискуссию «Антирелигиозное или безрелигиозное воспитание». Практически все выступившие на диспуте говорили «о необходимости контрнаступления на религию как классового врага»[162]. Меньшинство же, не возражая против антирелигиозного воспитания, предлагало ограничиться ведением его в школе повышенного типа (5–9 группы) и только в городе. «В отношении же деревни они требовали сугубой осторожности, не останавливаясь даже перед замалчиванием»[163]. Другой источник утверждает, что на диспутах в Балашове и Балашовском округе сторонники безрелигиозного воспитания выступали. «Бог нам не мешает, и мы ему мешать не будем», – говорили такие учителя[164].

      В Самаре диспут о воспитании молодежи был вызван статьей в местной газете «Коммуна». На нем прозвучало заявление, что «в школе все насыщено антирелигиозной пропагандой, и проводить ее особо – лишнее, тем более что такая пропаганда вносит разлад в семьи детей…»[165].

      Сообщения о диспутах публиковались в советской просвещенческой печати, материал подавался ангажированно, и, скорее всего, искажал действительность. К тому же многие присутствовавшие на диспутах сторонники «безрелигиозного» воспитания, не говоря уже о сторонниках религиозного воспитания, просто боялись высказаться, опасаясь нежелательных последствий в будущем. Часто диспут мог послужить ловушкой для верующих педагогов. Например, в городе Ельце на диспуте выступил педагог Константин Васильевич Дракин, прослуживший более двадцати лет на преподавательской работе. Как глубоко верующий человек он говорил на этом диспуте о бытии Бога. Вскоре Дракин был вызван в местком, где его спросили, сознательно ли он выступил на диспуте, будет ли выступать в будущем и будет ли он вести пропаганду о небытии Бога среди школьников. На первые два вопроса Константин Васильевич ответил утвердительно, на третий – отрицательно. После чего местком доложил об этом в Воронежский отдел народного образования. ОНО санкционировал увольнение К.В. Дракина[166].

      Диспуты «Антирелигиозное или безрелигиозное воспитание в школе» местными домами работников просвещения организовывались во многих городах СССР. Такие диспуты

159

Антирелигиозное или безрелигиозное воспитание в школе. Стенограмма диспута // Антирелигиозник. 1928. С. 126.

160

Там же. С. 119.

161

Там же. С. 128.

162

Учительская газета. 1928. № 25. С. 2.

163

Там же.

164

Кузнецов М. Итоги антирелигиозного воспитания в школах // Антирелигиозник. 1929. № 9. С. 85.

165

Работник просвещения. 1928. № 18. С. 25.

166

РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 625. Лл. 3–4 об.