Смех и грех (сборник). Илья Деревянко

жутким голосом и ухмыльнулась.

      «Ну надо же, белая горячка! Допился все-таки. Правильно говорил Шеф, кодироваться надо или зашиваться. Уж он-то в этом понимает. Сам раньше по ночам от белых карликов прятался и зеленых чертиков простыней ловил».

      Собака тем временем, умолкнув, прыгнула вперед. Андрюха машинально отскочил назад, закрывшись рукой. Острые зубы лишь слегка задели предплечье. Слегка, но больно!

      – Ах ты, сволочь! – разозлился он, забыв, что имеет дело с галлюцинацией. – Ну щас я те башку отверну!

      Оборотень, а это был именно он, отскочил назад и удивленно замер.

      Волына тем временем разыскал в траве огромную дубину и стал подбираться к собаке.

      – У-тю-тю, – манил он, – ну иди сюда, падло, иди, я те покажу, как кусаться!

      Оборотень снова захохотал, но уже как-то неуверенно. В этот момент суковатая дубина обрушилась ему на спину, и хохот сменился жалобным поскуливанием.

      – Ну что, усвоил? Или еще добавить?

      Вилянием хвоста оборотень дал понять, что «добавлять» не надо.

      – То-то же. Ладно, пошли со мной, я тебя Шефу подарю, ему для дачи овчарка нужна. Но смотри, еще раз тяпнешь, я те сделаю козью морду. Ясно?!

      Оборотень выразил свое согласие жалобным воем.

      – Вот и молодец. – Волына направился вперед по тропинке. Оборотень, поджав хвост, плелся сзади.

      Постепенно тропинка становилась все шире, а деревья по сторонам – все реже, пока наконец он не оказался на широкой поляне. Со всех сторон ее окружали старые, замшелые деревья. Где-то за ними ухала сова. С неба ярко светила луна. В глубине поляны виднелся старый обветшалый дом. В единственном окошке горел свет.

      – Во, – обрадовался Андрюха, – избушка лесника – дорогу покажет, а может, и выпить даст!

      Подойдя к двери, он постучал. Собака неожиданно попятилась, глухо рыча.

      – Ну ты, Кабысдох, к ноге! – рявкнул Волына, и оборотень трусливо посеменил к нему.

      – Войди, о человек, в свой последний приют, – послышался из-за двери торжественный голос.

      «Ну, дает», – удивился Волына, отворяя дверь.

      Внутри было полутемно. Тускло светились угли в очаге. Посреди комнаты стоял трехногий стол, освещенный по углам черными свечами. Посреди него возвышалась внушительных размеров бутыль с зеленоватой жидкостью. При виде ее Андрюха облизнулся.

      – Вот и окончен твой жизненный путь. – Из тени вышел хозяин избушки, высокий старик в какой-то красной хламиде. – Готовься принять смерть на Черном Алтаре, в честь Великого и Ужасного…

      – Слышь, дед, кончай херню пороть, – рассердился Волына, – лучше объясни, как до города добраться?

      – … в честь Великого и Ужасного демона Преисподней, имя которому Абавул. И кровь твоя, смешавшись с кровью юной девственницы…

      – Да, дед, крыша у тебя напрочь съехала, а я хотел у тебя самогона купить. Из чего ты его гонишь, из мухоморов, что ли?

      – Молчи, червь! – взвизгнул старик фальцетом, моментально утратив всю торжественность, –