Стать смыслом его жизни. Ирина Грин

возле подъезда нового соседа.

      – Привет, – она села рядом с ним, – меня зовут Вера.

      Он заулыбался, смешно наморщив лоб. Маленькие глазки превратились в щелочки с торчащими в разные стороны ресницами.

      – А я Сеня, можно я буду с тобой дружить?

      Вера не могла вспомнить, как первый раз попала домой к Сене. Комната мальчика поразила полным безличием: узкая, идеально заправленная кровать, шкаф, абсолютно пустой письменный стол, стул. И больше ничего. Ничего, говорящего о том, что в этой комнате кто-то живет. У Веры повсюду громоздились книги: на подоконнике, на столе, на кровати, на полу. Половина Кати изобиловала мягкими игрушками и портретами знаменитых красавцев. Здесь же все было абсолютно пусто и напоминало больничную палату. Напрасно глаза скользили по идеально гладким стенам в поисках хоть какой-нибудь зацепки.

      – А где твои игрушки, книги?

      Сеня улыбнулся жалкой, беззащитной улыбкой.

      – Ты любишь читать? – настаивала Вера.

      Мальчик пожал плечами. Разговор явно не клеился. Сеня сидел, втянув голову в плечи и сжав руками колени так сильно, что короткие пальцы побелели.

      – Я не знаю, – наконец сказал он.

      В это время из магазина вернулась Сенина мама. Увидев Веру, она очень обрадовалась.

      – Ты, наверное, Верочка? Как хорошо, что ты зашла, а то Сеня приболел немного. Знаешь, он очень много о тебе рассказывает. Пойдем, поможешь выложить покупки.

      Вера поняла, что женщина хочет поговорить наедине, и проследовала за ней на кухню.

      – Садись. Хочешь чаю, кофе?

      – Водички, если можно, – попросила Вера, усаживаясь на табурет и оглядываясь по сторонам.

      Кухня была такой же, как Сенина комната, – больнично-безликой. Налив стакан воды, женщина села напротив. Она была немолодой, какой-то уставшей, печальной, с потухшими глазами и опущенными уголками рта.

      Ее звали Натальей («Просто Наташа, можно без отчества»). Лет до семи у Сени было много друзей. Дети любили его за доброту и веселый характер. Он смеялся так, что все вокруг начинали хохотать, забывая про мелкие распри и ссоры. А потом друзья пошли в школу. Наташа тоже отвела сына в специальный интернат для детей с синдромом Дауна. Что случилось со среды, когда сияющий Сеня с букетом разноцветных астр остался в классе, до пятницы, когда после работы она пришла забрать его на выходные домой, мать не знала. Но веселый, добрый, заразительно хохочущий мальчик превратился в бледного напуганного зверька. Выйдя из спальни, он бросился к матери, уткнулся лицом ей в колени и зарыдал так безутешно, что у Натальи заныло сердце.

      – Сынок, ну что ты! – повторяла мать, гладя его по вздрагивающему затылку.

      – Мамочкин сынок, соскучился, – прокомментировала поведение ребенка вышедшая из спальни воспитательница. – Вы не волнуйтесь, привыкнет. Ему тут лучше, чем дома.

      Женщина Наталье не понравилась. Какая-то она была неестественная, и улыбка, кривившая ярко-красные губы, казалась фальшивой. «Может, это просто ревность материнская?» – пришло в голову. По дороге домой она пыталась расспросить