Злые каникулы. Вадим Вольфович Сухачевский

Да, да, невосполнимая потеря.

      Тетя Зина. Потеря ему! Небось, радуешься, носатый?

      Рядом с ним и пристраивается Непонятный. В разговоры не лезет, только смотрит пристально.

      Канин Нос (косясь на Непонятного). Что за глупости?! Скорблю со всем народом…

      С другой стороны к подъезду, что-то мыча, бредет пьяный Михаил с авоськой, полной пустых бутылок.

      Михаил (Канину Носу). Правильно, вместе со всем трудовым народом. А трудовой народ – он что! Он скорбит! Третий день скорбит!.. А они пустую тару не принимают!..

      Тетя Зина. Об одном только думаешь, паразит!

      Михаил. А что тару не принимают – это пра-ильно? (Непонятному.) Скорбеть народу не дают! Пра-ильно, я тебя спрашиваю?!.. Чё вылупился?! (Достает паспорт.) Во, гляди, читай, завидуй! (Канину Носу.) Скорбеть не дают, пра-ильно говорю?!

      Канин Нос (косясь на Непонятного). Ну, в такой день…

      Тетя Зина (Канину Носу). Кто ж теперь заместо него-то будет?

      Канин Нос. Думаю, товарищ Берия – верный продолжатель.

      Михаил. Опять грузинец? От же как они!..

      Тетя Зина (косясь на непонятного). Уди, пьянь!

      Михаил. (Барскому.) На какие шиши скорбеть, когда тару не принимают?! Пра-ильно я говорю!

      Барский. Правильно.

      Непонятный, глядя на Барского, что-то шепчет тете Зине.

      Тетя Зина (Барскому). А ты откудова такой, мил человек? Пинжачок, гляжу, у тебя не нашенский.

      Барский. Что?

      Тетя Зина. Откудова, спрашиваю.

      Барский. Издалека. Можно сказать, с другой планеты.

      Тетя Зина (переглядываясь с Непонятным). Эвон…

      Михаил (тете Зине). Дай в долг трешницу.

      Тетя Зина. Да пошел ты!

      Михаил (Канину Носу). Антиллигенция! Пошли вместе с трудовым народом скорбеть!

      Канин Нос. Уж как-нибудь без вас. (Проныривает в подъезд.)

      Михаил. При покойнике цены снижали.. (Поет.) «В любви беззаве-е-тной к наро-о-ду!..» А тут тару не принимают!.. При покойнике попробовали бы!..

      Тетя Зина. Заткнись уже!..

      К подъезду подлетает Лебедев, весь расхристанный.

      Лебедев (свистит в два пальца). Симка!..

      Тетя Зина. Был там?

      Лебедев. Да какой! Не пролезть… Симка, бери бинокль!.. (Тете Зине.) Там, на Трубной, ходынка, всех подавят. Трупов будет к вечеру!..

      Михаил. Ужо утянет за собой!..

      Тетя Зина. Что мелешь-то!

      Симка с биноклем вылетает из подъезда, едва не сбив с ног входящего туда Михаила.

      Лебедев. Пошли!

      Вдвоем лезут на крышу. Лебедев палкой шугает голубей. По очереди смотрят в бинокль.

      Симка. Еще не выносили!

      Лебедев. Ох, подавятся люди!..

      Появляется Полина, идет, задрав голову накрышу. Наталкивается на Барского.

      Полина. Простите… (Наверх.) Что, видно?

      Лебедев (глядя в бинокль). Ой, мама родная!.. Да куда