Дети апреля. Маргарита Пальшина

в котором ты не был —

      Лишь преграда от ветра из камня…

      С нами наши мечты постарели,

      Наши промахи стали серьёзней.

      Я всё также боюсь апреля,

      А стихи превратила в прозу.

      Я стою ровно посередине,

      Позади моросят дожди.

      А когда-то всё было впервые,

      Птицы белые – корабли.

      Сентябрит. Лихорадит душу.

      На вопросы ответов нет.

      Даже если слЫшать – не слушать,

      Одиночеством меряю век.

      И сама себе отвечаю,

      И жалею сама себя.

      Середина моей печали,

      Вся она – целиком моя…

(Москва, 2005)

      Белый

      (Марине Цветаевой)

      Безутешность в пустых глазницах окон.

      В твоём доме разорвана связь времён:

      Вскрытой болью скрипят половицы,

      С запылённых зеркал неисполненным сном

      «Warum?» не звучит – струится…

      Твоей лестницей в лето

      Иду сквозь ненастья.

      Родиться поэтом —

      Не грех, и не счастье.

      И надо мной – твои облака,

      Словно безжизненная рука.

      Падаю в небо. Не испугаться!

      Вновь говорю себе.

      И не остаться…

      В доме из белого камня стена.

      Бога там нет, есть лишь петля,

      Но заслужить её я не смогла.

      «Бог не в домах из камня и дерева,

      Он – в нас самих», – я в это поверила.

      Падаю внутрь себя.

      Но там, как в колодце —

      – темно и холодно.

      Эхом не отзовётся

      Душа – замурована.

      Я – перетянутая струна,

      Лопнет, заменят на новую.

      Я не одна, но не понята.

      Любят меня, как постороннюю.

      Не началась, не закончилась.

      Каждое слово – обрывок мечты.

      Родиться поэтом позволено,

      Все потерявшим в начале пути.

(Москва, 2005)

      Пустое небо

      Пусть тёмно-синие дома

      Роняют электрические слёзы

      И плачут золотом окна,

      Но на излёте лета несерьёзно

      Молить, чтобы от осени тропинка отвела.

      Сквозь шторы просочится белый день,

      Затопит грязный город облаками.

      За облаками вдруг заплачет чья-то тень,

      Которую мы видеть перестали.

      Мы все пророков ищем лишь в себе,

      Нам этой ложью молоко по капле разбавляли.

      И не от этого ли тяга к красоте?

      Мы все – творцы, нам это с детства завещали.

      Был властелином Он когда-то на земле,

      Но потеснили мы Его на пьедестале.

      Мы научились большему. Но в суете

      Мы дверь с петель души своей сорвали.

      Итог столетия – пустые небеса!

      Мы смотрим внутрь себя – на дно колодца.

      Упорно ищем объяснений Чудесам.

      Но Он ушёл из нас и больше не вернётся.

(Москва, 2006)****

      Отлегло, отболело, ушло.

      И захлопнулись ящики памяти.

      Сорок