Глобус Билла. Пятая книга. Козерог. Александра Нюренберг

к двери, он увидел, что на подоконник легла тоненькая тень с короткими волосами – пришло время теням удлиняться.

      – Нет, он занят. – Сообщила тень и отвернулась, сползла с подоконника. – Очень.

      Опять смех. Билл открыл дверь плечом и не удержался, сердито захлопнул за собой.

      Там, за окном смех утих.

      – К чему это ты?

      – Билл очень красив. – Прошептала Иннан. – Вот к чему. Даже без нитки он выглядит, как царь во время возведения на престол.

      – Извини, но ты, очевидно, ждёшь вопроса…

      – Когда я зашла к нему, чтобы поручить одно дельце. Я, собственно, нарочно зашла, чтобы ещё раз убедиться в этом.

      Шанни как-то странно посмотрела.

      – Но Ас ещё лучше. Он выше.

      Иннан подумала.

      – В таком случае, лучше всех противнейший братец Энкиду. Именно потому, что он не совершенство. Волосы у него на солнце, как текучее золото, а скулы такие, что на каждой могла бы сидеть фея цветка и они бы обе могли целиться друг в друга из маленьких пистолетиков.

      – Удивительное замечание с учётом того, что ты его терпеть не можешь. Кстати, что это за дельце ты поручила Биллу?

      Сбор войск, винтовка, солдат улыбается – причём попал в кадр только наполовину, но и вторая половина, слава Богу, тоже есть за кадром. Потом менее жизнеутверждающие кадры.

      Кто-то прислал Асу кинохронику текущих событий, и они просматривали плёнку в комнатушке позади озёрного кабака – места памятного, откуда начались поиски Шанни.

      Сейчас она никуда не пропадала, а комментировала увиденное.

      – Откуда такая цифра без вести пропавших?

      – Да… насчёт… – Невнятно заговорил Ас. – Я попросил поискать, может, где отыщутся яблочки. Но – ничегошеньки.

      – Вот так фрукт. Куда же они такую махину дели?

      Билл предположил:

      – А что? Переоденутся в иностранцев и будут детей угощать. Чтобы запечатлеть в сердце народном образ врага.

      – Не думаю, что те, кто угостится этими яблоками, успеют запечатлеть что бы то ни было.

      Биллу показалось, что он что-то вспомнил… и тут же упустил.

      Если Иннан пользовалась таким наивным шифром, то он бы не поставил свою монетку на их компанию, кто бы в неё ни входил.

      – Вот вы, дядя, о помине души печётесь…

      (Разговор происходил на исходе ужина, остатки каши запекли в пирог).

      Мардук вытаращил глаза.

      – Ну, как… спросили, кто меня вспомнит.

      – А… – Мардук закивал. – Ну, и к чему это ты?

      – Завещание, дядя. Памятный лист, чтоб я мог, рыча и огрызаясь с пеной на коралловых губах, защищать своё от этих расхитителей наследия.

      – Что ж, Билл. Дядя тебя понимает.

      Он внимательно поглядел…

      – Кровиночка. Цвет поколений, дух нескованный… мой рыжий мальчик… я позаботился о тебе… но – о прочих также.

      – Зачем же, ах, зачем же, дядя?

      Билл кровожадно их оглядел, скаля зубы и морща нос. Шанни показала коготком – мол,