Восстание. Радмила Александровна Ёлкина

хранить запасы.

      – Тогда мы должны переждать ночь все–таки в своих домах. А там мы как–нибудь выкрутимся, я уверена.

      – Таня! Выкрутимся – это не для нас. Нам нужен определенный план, – Вова сел осторожно на рядом стоящий стул и включал–выключал фонарь. – Согласись, у нас ведь ничего не выйдет. Мы все обречены на смерть.

      – Если ты будешь так говорить, я уйду без тебя, Вов. Я говорю серьезно. Если у тебя нет настоящей жажды жизни, то нам не по пути. Я не посмотрю на то, что нас связывает крепкая дружба. Я хочу жить! Я буду скучать по тебе, мне будет тебя не хватать, но я буду жить. И даже если эта свободная жизнь продлиться совсем немного, я буду счастлива. Я просто хочу, чтобы ты тоже ощутил эту настоящую свободу. Я хочу, чтобы ты был счастлив. А ты говоришь о том, что у нас ничего не выйдет, и что все мы умрем. Как у тебя только язык повернулся? Ты сомневаешься во мне? Или ты просто боишься?

      – Да, Таня! Да! Я боюсь, что потеряю тех, кого люблю. Боюсь потерять вас с Варей. Я боюсь умереть. Неужели тебе не страшно? – срывался мой друг. Он не на шутку разозлился на меня. Вот только этого мне сейчас не хватало. – Тебе не жутко от того, что ты останешься без родителей и будешь одна с Варей?

      – Перестань орать! – крикнула я на него. – У нас все получится, я чувствую это. Осталось всего ничего. Два дня. Мы все–таки пробудем в этом доме, потому что форма одного Дежурного еще ничего не значит.

      – Да ты что! Не значит! Если тебя обнаружат Дежурные, тебя либо прикончат на месте, либо именно тебя заберут Праведники. И почему нужно бежать именно сейчас? Разве нельзя сделать это через месяц или два?

      – Меня или Варю могут забрать и тебя, кстати, тоже. Немного поразмысли мозгами. Ты серьезно думаешь, что нам вечно будет везти? Рано или поздно нас выберут, и мы умрем. Просто так исчезнем с этой планеты, ничего не сделав за свою короткую гребаную жизнь! Я так не хочу. Мы обязаны бежать, Вова.

      – Хорошо, извини, – ответил он немного погодя. – Я еще раз пойду просмотрю комнаты. Сиди здесь.

      Я кивнула головой, и он ушел, оставив меня в темноте. Я села на пыльную кровать. Меня сильно клонило в сон. Я старалась сдержаться и не ложиться на эту кровать. Но я подложила себе под голову верхнюю часть формы Дежурного. Мои глаза начали медленно закрываться. И мне казалось, что я уже во сне слышу осторожные шаги Володи. Мне ничего не снилось. Совсем ничего, только тьма. Здесь, в этом доме, было не так уж и жутко. Здесь было спокойно, даже уютно. Мне так казалось, по крайней мере. Оставалось уже два дня. А я думала о каком–то уюте в этой заброшенной хижине! Но лучше, наверное, вообще ни о чем не думать. Кажется, все великие и большие дела совершаются именно тогда, когда о них даже задумываются. И, может быть, у меня тоже так получится. Я просто буду стараться даже забыть об этом. Когда будет нужно, я обязательно об этом вспомню.

      Я еще не спала крепким сном, и поэтому слышала, как Вова, который только зашел в комнату, громко зевнул и улегся рядом со мной. Я совсем не думала о том, что родители будут переживать, не увидев меня утром на кровати,