Русский дневник солдата вермахта. От Вислы до Волги. 1941-1943. Курт Хохоф

не беспокоился о белых лошадях! Я их перекрашу! – воскликнул Микш, который по своей второй профессии был торговцем лошадьми.

      – В этом ты знаешь толк! – отозвался Коглер, и все расхохотались.

      – А это не навредит лошадям? – решил уточнить Хюбл.

      – Я не навредил еще ни одной лошади! – заверил его Микш, взял сивок под уздцы и удалился.

      – Надо что-то дать Хану, чтобы он помалкивал, – сказал Хюбл. – Что мы ему дадим? Сигареты?

      – Он же не курит!

      – Свиную рульку?

      – Он не употребляет мяса!

      – Черт побери! Тогда, может быть, шнапс?

      – Он не пьет спиртного!

      – Бедняга! Но как сделать так, чтобы он молчал?

      Я вызвался решить эту задачу, поскольку хорошо знал Хана, и на следующий день отправился к ветеринару, доктору Шеделю, где сдал ему двух больных лошадей.

      – На днях вы получите замену, – буркнул он. – 1-й батальон расформировывают.

      – Как здорово! – лицемерно поблагодарил я его. – Нам это так необходимо!

      Мне пришлось пришпоривать лошадь, чтобы как можно быстрее доложить обо всем Хельцлу, который теперь командовал нашей ротой.

      – Подождите! – распорядился он, выслушав мой доклад. – Через час я выезжаю в ваш взвод.

      К моей великой радости, у меня появилось свободное время, и мне захотелось повидать Хана и Рюкенштайнера. Обоих я застал за допросом военнопленного. В углу с винтовкой в руках сидел Бургхард. Хан утверждал, что это партизан, поскольку пленного взяли здесь в тылу, и он хотел убить его.

      – Палач! – бросил в ответ Рюкенштайнер. – Только что ты рассказывал мне о своей невесте, а теперь хочешь застрелить пленного?

      – Что ты в этом понимаешь? Бургхард! Взять его!

      Пленный все понял и, проглотив слюну, перекрестился на русский манер.

      – Почему он должен умереть? За что? – спросил Бургхард и, не двинувшись с места, добавил: – Я не стану этого делать!

      – Ты животное! – крикнул Хану Рюкенштайнер.

      Тот рассвирепел и с кулаками стал надвигаться на Рюкенштайнера, одновременно крича:

      – Убирайся вон! Бургхард! Выполнять приказание!

      Но Бургхард даже не шелохнулся. Я попытался успокоить Хана и сказал ему:

      – Пусть ротный решает.

      – Но это я взял его! В бою!..

      – Ты что, дурак? В каком бою? – рассмеялся Рюкенштайнер. – Здесь? За линией фронта?

      Хан набросился на Рюкенштайнера, а я сказал Бургхарду:

      – Скорее веди пленного в канцелярию!

      Бургхард был родом из Мюнхена и слыл человеком набожным. Он понимающе кивнул и быстро увел русского. Тут налетели самолеты противника и стали бомбить нас. Мы бросились в близлежащий погреб в соседнем огороде. Здесь Хан снова принялся рассказывать о своей невесте и спрашивать нашего совета, стоит ли ему жениться?

      В близлежащем сарае я наткнулся на стопку русских учебников и стал листать их. Они сплошь и рядом были напичканы политическими высказываниями и партийными штампами. За подобными рублеными