Сыскарь чародейского приказа. Татьяна Коростышевская

свои документы, барышня Попович, – велел хозяин кабинета. – И извольте обождать в приемной. Мой секретарь сейчас составит письмо к господину обер-полицмейстеру, с коим вы немедленно отправитесь в разбойный приказ. А там уж его высокопревосходительство подберет вам должность в соответствии с вашими возможностями.

      Мне захотелось заплакать. Спокойно, Геля. Все же на самом деле к лучшему. Ты же к чардеям вовсе и не хотела попадать.

      – Почему? – Голос предательски дрогнул, и чтоб скрыть эту дрожь, я подняла голову и прямо взглянула в сапфировые львиные очи.

      – Вы не чардей. В нашем приказе все, даже уборщики, обладают хоть каким-то магическим даром. Вы просто не сможете здесь работать.

      Мне хотелось спорить, орать до хрипоты, доказывая свое право, но слов не находилось. Обычно я на слова-то бойка, но сейчас как будто ветром из головы все повыдуло. Наверное, на меня так действовало присутствие этого ирода рыжего. Извольте подождать…

      Я схватила со стола свои бумаги и быстро вышла в приемную. Не потому что сдалась, а потому что мне нужно было пару минуточек спокойствия – мысли в порядок привести. Краешком глаза я заметила, что Мамаев мне пытается подавать какие-то знаки, но даже не обернулась. В этих делах мне протекция без надобности. Или сама всего добьюсь, или в разбойный приказ отправлюсь, уже там им что-то доказывать.

      Я мстительно хлопнула дверью и присела на краешек захламленного стола. Барышня-секретарь подняла на меня глаза. Она уже не печатала – развлекалась, рисуя на своих ноготках цветочки и звездочки, просто взглядом, между прочим, рисуя. Кругом одни чардеи!

      – Свирепствует? – Тон у девушки был вполне дружелюбным.

      Я пожала плечами, говорить не могла: знала, что, открыв рот, просто позорно разревусь.

      Барышня на мое молчание не обиделась, достала из ящика стола стеклышко в медной проволочке и стала сквозь него рассматривать что-то на корешках папок, плотно стоящих в пристенных шкафах.

      – Это что? – тихонько спросила я.

      – Это? – Девушка обернулась. – Ну, у нас приказ же чародейский, на всей документации дополнительные магические руны нанесены, для удобства.

      Значит, барышня этих рун не видит, если ей этот монокль понадобился. Тут ожил серебряный колокольчик, стоящий на подставке подле самописца, барышня бросила свой монокль на стол, схватила планшетик с болтающимся на нем стилом и юркнула в кабинет. Письмо там сейчас про меня составлять будут. Рыжий ирод диктовать, а она за ним записывать.

      Я, воровато озираясь, схватила монокль, взамен оставив свои документы, чтоб никто меня в воровстве не заподозрил, и быстро побежала по лестнице на первый этаж.

      Дежурный у входа меня ни о чем не спросил, я выскочила на улицу, подошла к вывеске и, выдохнув, – или пан, или пропал! – посмотрела на нее сквозь чардейское стеклышко.

      Перфектно! Смысла значков я не понимала вовсе, но сейчас мне это было без надобности. Я просто смотрела, запоминая каждый крестик, каждую загогулину. А память у меня хорошая. Зажмурилась, представляя все эти закорючки,