Одиннадцать видов одиночества. Ричард Йейтс

мягко спросила она.

      – Не, Грейси, не надо. Я в норме. – Он осторожно поставил саквояж на ковер. – Сигаретку только дай, а?

      Она взяла сигарету с кофейного столика, вставила ему в губы и зажгла.

      – Давай я принесу тебе выпить, – сказала она.

      Он нахмурился сквозь сигаретный дым:

      – А что у тебя там? Херес? Не, не люблю. Да и все равно я пивом накачался. – Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. – А потом матушка Эдди накормила нас обалденно, – продолжал он, и голос его звучал уже почти обычно. – Были стейки, картошка фри, – называя каждый из пунктов меню, он откидывал голову на спинку дивана, – салат из латука и помидоров, пикули, хлеб, масло – все. Куча закусок.

      – Надо же, – проговорила Грейс. – Правда, замечательно?

      – А в конце еще мороженое и кофе, – не унимался Ральф. – А пива вообще сколько хочешь. Серьезно, оно прям рекой лилось.

      Грейс провела рукой по колену – отчасти чтобы разгладить нейлоновые складки, отчасти чтобы стереть влагу с ладони.

      – Да, они действительно молодцы, – сказала она. Оба замолчали и просидели так, казалось, довольно долго.

      – Я, вообще-то, всего на минуту, Грейси, – сообщил наконец Ральф. – Я обещал им вернуться.

      Сердце у Грейс бешено колотилось под слоем нейлона.

      – Ральф, а тебе… тебе нравится?

      – Что, милая?

      – Мой пеньюар. Вообще-то, ты не должен был его видеть, пока… то есть до свадьбы, но я подумала, что…

      – Хороший, – похвалил Ральф и попробовал тонкую ткань на ощупь, потерев между большим и указательным пальцем, как делают торговцы. – Очень хороший. Почем брала?

      – Ой, не помню. Тебе нравится?

      Он поцеловал ее и наконец стал нежно гладить.

      – Хороший, – приговаривал он. – Хороший. Мне нравится, еще как. – Его рука замерла у низкого выреза, потом скользнула за него и легла невесте на грудь.

      – Ральф, я правда люблю тебя, – прошептала она. – Ты ведь знаешь?

      Его пальцы сжали ей сосок – на мгновение, – и тут же скользнули прочь. Обет воздержания, привычку последних месяцев, нарушить было уже невозможно.

      – Конечно, детка. Я тоже тебя люблю. Ну а теперь – будь хорошей девочкой, выспись как следует, а утром увидимся.

      – Нет, Ральф, останься! Пожалуйста!

      – Не могу, Грейси, я обещал ребятам. – Он встал и оправил одежду. – Они ждут меня дома.

      Вся пылая, она тоже поднялась на ноги, но вопрос, который должен был выразить страстный призыв, прозвучал как сетования недовольной жены:

      – Может, они подождут?

      – Ты что, сбрендила? – Ральф попятился, глаза его округлились от праведного гнева. Ей придется понять. Если она ведет себя так до свадьбы, что же будет потом? – Нельзя же так! Чтоб ребята сегодня ждали? После всего, что они сделали для меня?

      Ральфу никогда еще не доводилось видеть личико Грейс столь немиловидным, как в последующие несколько мгновений. Но она быстро взяла себя в руки и улыбнулась:

      – Конечно,