Высшая раса. Дмитрий Казаков

раздались крики и выстрелы.

      – Они прорываются, прорываются! – гаркнул кто-то, а бой переместился на лестницу и приближался к месту дислокации коменданта.

      – Занять позиции! – успел скомандовать генерал-лейтенант, прежде чем чужаки появились в поле зрения.

      Патроны у диверсантов, судя по всему, были на исходе, поскольку штурмовые винтовки «Штурмгевер» в их руках плевались только одиночными выстрелами, но даже этого было достаточно.

      Прежде чем советские солдаты успели открыть огонь, двое из них упали. Чужаки, которых оказалось всего трое, преодолели почти половину пролета широкой парадной лестницы.

      Но тут на них обрушился мощный шквал огня. Кувыркаясь, полетели гранаты.

      Благодатов видел, как череп одного из немцев превратился под ударами пуль в жуткое месиво. Но человек, вернее, то, что от него осталось, некоторое время продолжало двигаться по инерции. На ступени рухнуло мертвое тело, дергаясь в агонии и заливая зеленую ковровую дорожку багровой жидкостью.

      Другие двое, к удивлению генерал-лейтенанта, прорвались сквозь огневой заслон и гранатные взрывы. Двигаясь так быстро, что иногда глаз не успевал отследить движение, они промчались через помещение.

      Еще одного достали у самой двери. Выгнувшись дугой, тело ударилось о стену и сползло на пол, оставляя на обоях кровавый след. Последний из чужаков сумел выскочить на улицу. Но откуда-то со второго этажа хлопнул выстрел, а затем донеслись радостные возгласы.

      Странное нападение было отбито.

      Когда коменданту доложили о результатах налета, он не поверил своим ушам.

      – Что? – спросил он. – Сколько?

      – Их было пятеро, – мрачно повторил майор, командир комендантского батальона. – И все убиты. Наших погибло тринадцать человек, пятнадцать ранено, а Николай Григорьевич, как говорят врачи, не доживет до вечера.

      – Это невозможно! Бред! – убежденно сказал стоявший тут же полковник Перервин, заместитель коменданта по политической части. – Такие потери, и всего пятеро нападавших! А Травникова жаль…

      – Не верю, – тихо проговорил генерал-лейтенант, и глаза его за круглыми стеклами очков стали на мгновение беспомощными. – Как такое могло случиться? Трупы обыскали?

      – Так точно, – кивнул майор. – Никаких документов, как и следовало ожидать. Одежда гражданская, оружие немецкое, но его сейчас в Австрии полно. Только вот…

      – Что? – спросил Перервин, с удивлением наблюдая за отразившейся на лице майора нерешительностью.

      – Да тут странность есть в этих трупах, – проговорил командир комендантского батальона без всякой уверенности в голосе.

      – Что за странности? – спросил комендант, но мысли его, судя по отсутствующему выражению на лице, были далеко.

      – В теле того, которого свалили последним, нашли двадцать семь пулевых отверстий. Убило его, судя по всему, прямое попадание в голову, а раны в грудь и живот не помешали немцу, как вы видели сами, двигаться очень быстро.

      – Ничего