Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари

госпожа, ведь он враг Креста.

      – Опусти оружие! Я приказываю!

      Араб склонил голову и резким движением выбросил пистолет в море.

      – Повинуюсь, госпожа.

      Потом ушел на нос галиота, сел на бухту каната и спрятал лицо в широких складках своего белого плаща.

      – Этот дикарь совсем спятил, синьора, – сказал папаша Стаке, повернувшись к герцогине. – Убить такого замечательного человека! Похоже, этот огрызок черного хлеба позабыл, что, если бы не турок, испускать бы нам сейчас последний вздох, сидя на колу. До чего же неблагодарны эти арабские разбойники!

      – Не обращайте внимания, господин помощник капитана, – отвечала герцогиня. – Эль-Кадур всегда был очень вспыльчив. Встаньте к штурвалу и посмотрите хорошенько, нет ли у выхода из бухты какой-нибудь галеры Али-паши.

      – С таким судном нас не должны беспокоить неповоротливые парусники, синьора, я за это отвечаю. Потравить еще шкоты! Живее, акулы Архипелага! Мне хочется провести хорошую ночь!

      Герцогиня снова обернулась к маяку, уже удалившемуся от них шагов на шестьсот-восемьсот, и увидела на краю скалы неподвижную фигуру Мулея-эль-Каделя, которая словно вырастала из тьмы.

      – Жаль, что он турок и что он появился после Л’Юссьера, – прошептала она.

      В этот момент галиот, все увеличивая скорость, покидал рейд, затем обогнул последнюю скалу, и Дамасский Лев исчез из виду.

      В открытом море задул свежий восточный бриз, по воде побежали волны и начали глухо ударяться в борта галиота.

      Папаша Стаке и Симоне устроились возле подвесного светильника и вели легкий корабль, а Перпиньяно, будучи специалистом по оружию, занялся изучением бортовых кулеврин.

      Герцогиня, опершись на левый фальшборт, в странной задумчивости неотрывно смотрела на свет маяка, посверкивающий сквозь мрак.

      У галиота была прекрасная оснастка, и он с легкостью преодолевал волны, все увеличивая скорость по мере удаления от берега. Отойдя мили на две, чтобы не налететь на риф, которых в окрестностях Кипра было полно, капитан повернул на север, к замку Хусиф.

      – Синьор, – сказал Никола Страдиот, почтительно приблизившись к герцогине. – Я должен исполнять только ваши приказы.

      – Да, – отозвалась она.

      – Вы желаете подойти к замку днем или ночью?

      – А когда мы там будем?

      – Ветер хороший, и около десяти мы уже сможем бросить якорь на рейде Хусифа.

      – Вам известно, что там содержат узников-христиан?

      – Так говорят.

      – И что среди них есть один знатный француз?

      – Может, и так, синьор.

      – Называйте меня синьора, я женщина.

      Грек ничем не выдал своего удивления. Видимо, его предупредил папаша Стаке или слуги Мулея-эль-Каделя, которые фрахтовали корабль.

      – Как пожелаете, синьора, – сказал он.

      – Вы знаете этот замок?

      – Да, я сам там просидел три недели.

      – А кто комендант замка?

      – Племянница Али-паши.

      – Турецкого адмирала! – воскликнула герцогиня.

      – Да, синьора.

      – И