Избранное. Том 2. Николай Петраков

опыту, убеждениям их объединяло одно – полное равнодушие к «человеческому материалу», над которым они позволяли себе ставить опыты. Беспрецедентное легковерие россиян, граничащее с полным политическим инфантилизмом, – национальная черта, приведшая в XX в. страну к катастрофе. Эта черта выталкивала на вершины власти совершенно безответственных фанатиков, зашоренных абстрактными построениями, считающих естественным разрешать свои личные комплексы неполноценности путем широкого социального экспериментирования.

      Выдающиеся историки М. Геллер и А. Некрич совместно написали трехтомник по истории Советского Союза с 1917 г. до его исчезновения, т. е. охватили весь период, когда большевики правили страной. Меня восхитила глубина и точность названия этого труда – «Утопия у власти»[12].

      Большевики выступили как активные строители идеального мира, имея в своем багаже довольно четкие представления о «язвах капитализма» и совершенно смутную картину этого идеального мира. Отсюда и концепция перехода от старого к новому: все должно быть наоборот, «кто был никем, тот станет всем». Если оказался у власти и не знаешь, как ей распорядиться, то самое простое взять на вооружение тактику разрушения: ликвидация частной собственности, буржуазных свобод, аристократии, предпринимателей, интеллигенции, затем кулачества как класса, еще позже врагов народа, «народов-изменников» и т. д. И все это во имя идеалов победы коммунизма в мировом масштабе[13].

      Впрочем, массовыми народными жертвами во имя идеалов благоденствия этого самого народа не брезговали на Руси не только коммунисты. Николай II сделал все от него зависящее, чтобы ради идеалов самодержавия, православия и народности разрушить динамично развивающуюся страну с огромным экономическим и интеллектуальным потенциалом, способную при условии демократического развития играть позитивную роль в решении геополитических проблем начала века. Никто объективно не сделал столько для победы большевиков, как последний российский император. И только полное отсутствие юмора у марксистов-ленинцев не позволило им поставить памятник в честь заслуг Николая II перед революцией.

      Практика последних лет, опыт постсоветской России свидетельствуют о том, что страна не имеет иммунитета не только против «утопического социализма», но и против «утопического капитализма». Отказ от коммунистических идеалов опять потребовал от населения огромных жертв. Почему жертвы должны быть столь значительными, до сих пор не объяснил никто. Ведь если оставаться в рамках здравого смысла, то следует признать, что снятие с экономики пресса коммунистической идеологии привело к огромному высвобождению ресурсов.

      Резко сократились военные расходы, затраты на присутствие российских вооруженных сил в Восточной Европе, странах СНГ и других регионах мира; были заморожены амбициозные инвестиционные проекты, всегда волновавшие коммунистических лидеров; прекратилась помощь развивающимся странам и странам – политическим

12

Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. М: МИК, 1995.

13

«Мы не ведем войны против отдельных лиц, мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательства того, что обвиняемый действовал словом или делом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысле и сущность красного террора» (М. Лацис, газета «Красный террор», ноябрь 1919 г.).