Жизнь лишь одна. Повесть о миссионерской выносливости. Вера Кушнир

у знакомых евреев, вошел сын хозяина и взволнованно рассказал ему о том, что он только что увидел на улице: «Какой-то еврей распространял трактаты и книги на еврейском языке и идиш, и это ужасно возмутило всех, живущих вокруг евреев. Улица усыпана разорванными трактатами и книгами, а сам книгоноша едва унес ноги после грубого нападения!» Леону очень захотелось самому увидеть, что творится на улице, потому что это было явно нечто необыкновенное. Почему нужно нападать на еврея только за то, что он распространяет литературу на еврейском и идиш? Зачем нужно уничтожать его литературу? Тут Леон сообразил, что это событие может представить огромный интерес для него. Он помчался на место происшествия. По пути встретил раскрасневшегося еврея с помятыми и порванными трактатами в руках. Леон спросил его, видел ли он все происшедшее на площади. Тот ответил: «Да, я видел это и сам принял участие в изгнании мешамуда! Теперь он никогда больше не посмеет раздавать свои книги».

      Придя на площадь, Леон увидел там евреев, возмущенно обсуждавших происшедшее, а вокруг все еще валялись обрывки литературы. Леон осторожно поднял несколько листовок. Они были написаны на идиш, и Леон был разочарован, потому что он больше интересовался еврейской литературой. Идиш считался жаргоном простонародья. Отбросив эти первые листки, он поднял другие и нашел на одном из них печать с адресом, где можно было заказать литературу на разных языках.

      Несмотря на внутреннюю тревогу при воспоминании о последствиях первого знакомства с «запретной книгой», Леона тянуло пойти по указанному адресу. Стараясь быть осторожным, он, как евангельский Никодим (Иоан. 3 гл.), пошел туда под вечер. Дверь ему открыл приветливый человек, пригласил войти, несколько раз повторив еврейское приветствие: «Шалом алейхем!»

      Адрес был правильным, но, глядя на типичного еврея с черной бородой, Леон с удивлением спросил его, где он может купить «Брит Хадаша». «Вы можете получить ее здесь», – ответил мужчина и начал задавать гостю вопросы, пытаясь побольше узнать о нем. Он хотел выяснить, почему Леона интересует именно эта книга. Стоя перед этим человеком, как на раскаленных углях, юноша пытался избежать разговора. Он спешил получить книгу и поскорее уйти, но господин Зильберштейн, хозяин дома, не торопился завернуть и передать книгу Леону. Последовавшие вопросы на какую-то тему вызвали раздражение и горячий спор.

      Попранное сокровище

      Господин Зильберштейн хотел знать, был ли Леон на площади, когда евреи напали на него. Отвечая на этот вопрос, Леон поинтересовался, почему тот раздает литературу, заведомо зная, что она будет уничтожена фанатиками. С грустью в голосе Зильберштейн ответил: «Если бы только наш народ знал, что он попирает ногами сокровище, уничтожает Слово Жизни, люди бы никогда этого не делали! В духовной слепоте они отвергли Мессию, о Котором говорится в этих книгах. Я пускаю хлеб свой по водам, и он в свое время принесет плод».

      Леон был поражен, когда Зильберштейн, несмотря на то, что его прогнали и побили, сказал о евреях: