Его величество и верность до притворства. Игорь Сотников

что внешняя хромота есть порождение внутренней хромоты души. – Но герцог де Гиз, как будто и не слышит за своей спиной всех этих стуков – бушующего в негодовании сердца мадам де Ажур, которое сопровождает звучное хлопанье ею дверей, и следует дальше. Где даже, кажется, что он, дабы подразнить мадам де Ажур, забыв про свою хромоту (чему поспособствовала его кратковременная вынужденная остановка, на которой настаивал граф де Шале, отправленный к герцогу группой заговорщиков, для того чтобы убедиться в своей безопасности), ускорил свой шаг и пытался от неё оторваться.

      – Ах ты, хромая кочерга! Значит, вначале решил голову вскружить даме, а теперь удрать задумал. Да ни за что! – заметив все эти скоростные устремления де Гиза, мадам де Ажур, воспылав ненавистью и в некотором роде безмерным безумством, на которые способны лишь отвергнутые дамы, решив, не смотря ни на что, добиться своего, тоже придала ускорение своему шагу. Что собственно и приводит мадам де Ажур к тому, к чему и должно было привести при её бестактной неосмотрительности – к столкновению с герцогом де Гизом прямо в самых дверях ведущих в отдельные мужские покои.

      И если интуиция мадам де Ажур не подвела её насчёт того, в какие двери скрывался впереди идущий герцог, то вот насчёт того – следует ли ей, неразумно пренебрегая собой, незамедлительно и без задержки на раздумывание идти вслед за ним за эти все двери, то она определённо заблуждалась.

      Ну а герцог де Гиз, можно сказать опять еле успел и теперь после этого своего – вовремя прибытия, так сказать, вновь воспарил духом и, находясь в полной забывчивости ко всему низменному и мирскому, даже не готовясь (при его-то состоянии и титулах ему всё по плечу), в таком состоянии и выдвинулся на выход из этих внутренних отдельных мужских покоев, где к обоюдной трепетной неожиданности и наткнулся нос к носу с мадам де Ажур. Ну а такая близкая и касательная их носов неожиданность, в тот же момент вызвала у них обоих непроизвольные сокращения лицевых мышц. В чём, в общем-то, нет ничего предосудительного, если бы не место их нахождения, налагающее на все их действия свой формирующий их должное понимание подтекст.

      – Что это всё значит, мадам? – первым своим недовольством разразился герцог де Гиз, заметив все эти носовые морщинистые движения мадам де Ажур, которая не только осмелилась так неожиданно, без предупреждения приблизиться к нему своим длинным носом («Да после такого, меня глядишь, прозовут Его касательство», – даже взмок от своих предположений герцог де Гиз, как никто другой знавший дворец, со своими интригами и злопыхателями, которым только дай повод для выдумок), но ещё при этом демонстративно морща нос, тем самым выказывает претензии к нему. Так что озвученный герцогом вопрос, как продолжение его внутреннего вопроса: «А как это понимать? И что она хочет сказать, что я источаю не запахи благовония, а как у черни, смрадное зловоние?», – не мог не прозвучать в устах