Ольга, княгиня воинской удачи. Елизавета Дворецкая

Тородд – очень похожий на Ингвара, невысокий, с рыжеватой молодой бородкой, только покруглее лицом. – Чтобы саги жили, иногда кто-то должен повторять эти деяния. А то верить перестанут, и старая слава превратится в пустую болтовню.

      – Ну, как хочешь, – с сомнением отозвался Ингвар. – Что скажете, бояре? – громко и по-славянски обратился он к собранию.

      – Мы о таком раньше не слыхали, – начал Острогляд, – однако коли Свенельдич говорит, что в былые времена то за честь почитали… Чернига наш высшей чести достоин.

      – И в море на могилу не нагадят! – подхватил Вышегор с Рупины.

      – Дарите жизнь князю Бояну и отрокам его?

      – Я прошу за него! – добавил Мистина, и Боян бросил на него благодарный взгляд.

      – Нехорошо такого человека без жертвы провожать, – заметил Родослав.

      – Мой родич без погребальной жертвы не останется, – ответил Буеслав. – А где ее взять – моя забота.

      – Вот это хорошо сказано! – одобрительно воскликнул Мистина. – Тебе ведь у родича шелом золотой получать – надо что-то взамен дать.

      Буеслав единственный пока сидел без золотого шлема перед собой – он еще не вступил в должность.

      – Но это уже не так легко сойдет, – предостерег Тородд. – Теперь-то дунайцы о нас знают.

* * *

      Но знали не все. Почти сразу после княжьего совета Буеслав с десятком отроков куда-то исчез, а назавтра вернулся и привез двух баранов, несколько кур, петуха…И смуглую, тощую, большеглазую девушку лет пятнадцати. Еще были два подростка на год-другой моложе. Все трое были босы, одеты в простые полотняные сорочки, девушка – в плахту дунайского образца, из двух кусков плотной красно-черной шерсти, из коих один прикреплялся к поясу сзади, а другой, узкий, навроде передника – спереди.

      Увидев добычу, русы оживленно закивали, иные одобрительно похлопали Буеслава по плечу. К этому времени уже одну из черниговских лодий вынесли на песок и стали снаряжать в последний путь. В войске было достаточно людей, чтобы даже за несколько дней насыпать высокую могилу над остатками крады, перенося землю на щитах вместо носилок. Но потом ведь русы уйдут и оставят свежее погребение на поругание дунайцам, уже имеющим причины не любить чужаков. Так пусть уж лучше старик отправляется к богам древней морской дорогой. У славян не было обычая погребения в море, но и они знали, что море – тоже путь на тот свет.

      – Должен сказать, это верное решение, – заметил Боян после совета. – Ведь покойный был идолопоклонником? Не крещеным?

      – Не крещеным, – подтвердил Мистина.

      – Здесь в море совсем рядом то место, что во времена идолов служило для душ воротами в мир мертвых.

      – Да ну что ты?

      – И где это?

      – В одном дне пути от устья Дуная на восток лежит Белый остров, – Боян кивнул в сторону открытого моря. – Это старинное священное место. Оно почиталось задолго до того, как сюда пришел хан Аспарух, но даже не столько дунайцами, сколько греками.

      – А ты говоришь, идолопоклонниками!

      – Так