Ольга, княгиня воинской удачи. Елизавета Дворецкая

«как до тебя»: мнилось, будет дерзостью, что он-де близко до самого Бояна, и он просто показал рукой на носки его сапог. Простой некрашеной рыжей кожи, эти сапоги тем не менее сами источали некое сияние. – Видел их дозорного, и как они все спали. А их дозорный тоже спал.

      – Вот как? – Боян усмехнулся. – Все спали?

      – Потом один, молодой, проснулся и бросил в него кость. Все проснулись и стали браниться. А я тогда уполз назад к брату, и мы ушли в челне.

      – Много их было? – спросил хмурый Самодар: ведь это в его комитате[8] появились разбойники.

      – Три или четыре десятка. Я видел, как они все спали. Начал считать, но тут он проснулся…

      – А мы потом приплыли с селянами, их уж не застали, – вступил в беседу Смилян. – Кости видели той коровы, кострище и следы. От одной лодьи след. И по следам видно – три или четыре десятка.

      – Тотчас же дружину пошлю… – начал Самодар.

      – Не нужно, – Боян взглянул на него. – Я же направляюсь к побережью. Если эти люди еще здесь, мы их не минуем.

      – Но у тебя всего полсотни!

      – И по-твоему, багаин, пятьдесят княжеских багатуров – это мало на тридцать ли даже сорок русов?

      – Но что, если их там больше? Что, если селяне видели не всех или ошиблись?

      – А были другие жалобы? Они грабили еще кого-то?

      – Больше ко мне никто не приезжал с этим.

      – Но может, кто-то уже не в силах пожаловаться! – намекнул отец Тодор. – Если убит или взят в плен!

      – Вот я и выясню, что там в плавнях происходит. Нам поможет Господь и святой Андрей! Ну, отроче, ты берешься показать мне тот остров, где погибла ваша корова? – обратился Боян к Танчо. – Да не смущайся ты так! Я не ел вашей коровы, так почему ты боишься меня больше, чем трех десятков русов? Мне даже с трудом верится, что ты так смело вел себя в тот день, как рассказываешь!

      И тут наконец Танчо поднял глаза и робко улыбнулся. Немыслимо было сдержать улыбку для того, на кого с приязнью смотрел царевич баты Боян.

* * *

      Родного брата княгини Ингваровы дозорные пропускали беспрепятственно. Держа путь на горящий костер, Эймунд миновал ряд темных шатров княжьего стана. Оба его высокородных зятя – князь и первый среди его воевод – сидели у огня, пламя бросало отсветы на белые рубахи. Они были увлечены беседой, но, подняв глаза на движение и увидев Эймунда, Мистина запнулся, взял с земли ветку и бросил в огонь.

      – Да говори! – велел Ингвар, проследив за его взглядом и тоже заметив Эймунда. – Это наш с тобой общий шурин, и плесковский воевода, и он уже взрослый парень. Может, присоветует чего. Садись, – кивнул он Эймунду.

      – Что я должен присоветовать? – настороженно осведомился тот, опускаясь на кошму.

      – Дружина недовольна, что мы сидим в этих болотах уже который день, – ответил ему Мистина. – А я недоволен тем, что с каждым днем о нас знает все больше болгар. Эта ваша клятая корова…

      Ингвар ухмыльнулся, потом, не удержавшись, засмеялся в голос.

      – Ну, так получилось! –

8

Комитат – административная единица деления древней Болгарии.