Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник). Тахира Мафи

раны, как умеет. У него неплохой запас средств первой помощи и сильные, умелые руки. Неужели он научился этому в армии? Скорее, лечил себя. Или братишку.

      Медицинская страховка – мечта, с которой мы расстались давным-давно.

      Я держу пистолет в руке почти час. Крики Кенджи доносятся из ванной тоже почти час. Я знаю, я люблю считать пролетающие секунды. Но вот который час, не знаю. В спальне Джеймса должен быть будильник, но я не хочу заходить туда без разрешения.

      Я смотрю на пистолет, на гладкий, тяжелый металл, с удивлением замечая, как удобно его держать. Будто продолжение руки. Пистолет меня уже не пугает.

      Меня больше пугает то, что я могу им воспользоваться.

      Дверь ванной открывается, и выходит Адам с маленьким полотенцем в руках. Я поднимаюсь. Он коротко мне улыбается и открывает маленький холодильник, а в нем крошечную морозилку. Взяв пару кубиков льда, он заворачивает их в полотенце и снова скрывается в ванной.

      Сажусь на диван.

      Уже некоторое время идет дождь. Небо плачет о нас.

      Адам снова выходит из ванной, на этот раз с пустыми руками, по-прежнему один.

      Встаю.

      Потирая лоб и шею сзади, он подходит к дивану.

      – Прости, – говорит он.

      У меня расширяются глаза.

      – За что?

      – За все, – вздыхает он. – На базе Кенджи был мне вроде приятеля. После нашего побега Уорнер приказал пытать его. Добивался информации.

      Я подавляю крик.

      – Клянется, что геройски молчал. Ему и нечего было говорить, он не знает ничего, но помяли парня сильно. Не знаю, сломаны у него ребра или сильный ушиб, но пулю из его ноги я вынул.

      Я сжимаю его руку.

      – Его подстрелили, когда он сбежал, – говорит Адам через мгновение.

      Догадка взрывается во мне страхом:

      – Следящая сыворотка!

      Адам кивает, о чем-то думая.

      – Возможно, она у него старая, не действует, но наверняка знать нельзя. Если бы сыворотка работала, Уорнер был бы уже здесь. Но рисковать мы не можем. Надо уходить, а до этого избавиться от Кенджи.

      Я трясу головой, оказавшись в водовороте столкнувшихся потоков недоверия.

      – Как он тебя нашел?

      Лицо Адама каменеет.

      – Он начал кричать прежде, чем я успел спросить.

      – А Джеймс? – шепчу я, боясь спрашивать.

      Адам опускает голову на руки.

      – Как только вернется домой, уедем. А пока соберемся. – Он встречается со мной взглядом. – Я не могу оставить Джеймса. Здесь для него уже небезопасно.

      Глажу его по щеке, и он приникает к моей ладони, удерживая ее. Закрывает глаза.

      – Ну ни хрена себе…

      Мы с Адамом отшатываемся друг от друга. Я вспыхиваю до корней волос, Адам еле сдерживает раздражение. Кенджи прислонился к стене коридорчика, ведущего в ванную, держа у лица полотенце со льдом, и смотрит на нас.

      – Ты можешь ее трогать?! Я видел, как ты к ней прикасался! Это же просто…

      – Мы не можем задерживаться, – говорит Адам. – Ты уже оставил химический след до моего дома.