Кровные узы. Анжела Марсонс

сидеть, готовить кофе, а потом снова ходить. Сейчас инспектор тоже мерила шагами свой кабинет.

      Ким смогла убедить себя, что один звонок Лили, единственному человеку, с которым она контактировала в Грантли, немедленно прекратит весь этот кошмар. Лили заверит ее, что письмо послали по ошибке. Что это не что иное, как результат административной неразберихи, и ничего больше. И после этого она опять сможет дышать.

      – Прошу прощения, Ким, возьмите себя… – начала было сотрудница клиники.

      – Письмо, – перебила ее Стоун. – Это чертово письмо о комиссии по УДО. Это же просто ошибка, правда?

      Молчание на другом конце линии вызвало у Ким судорогу в животе. Где же этот успокоительный смешок, где теплые заверения, что это ошибка, которая никогда больше не повторится?

      Детектив напряженно ждала.

      – Лили?.. – позвала она, наконец, собеседницу.

      – Это не ошибка, Ким.

      Инспектор рухнула на стул, словно почувствовав толчок мини-землетрясения.

      – Но как… то есть… почему?

      – Ваши письма очень сильно повлияли на вашу мать, Ким. Я так рада, что вы наконец…

      – Это не я! – простонала Стоун, пытаясь хоть что-то понять.

      – Не вы… что?

      – Это не я писала письма, Лили. Они не от меня.

      Теперь в установившейся тишине витало замешательство.

      – Но я же их читала! – изумилась медичка. – Вы писали о прощении, о втором шансе, о возможности начать все сначала…

      Одна мысль о подобном вызвала у Стоун тошноту. Скорее ад превратится в ледяную пустыню, чем она произнесет подобные слова.

      – Это писала не я, – повторила инспектор.

      – Но они все были подписаны: «Твоя любящая дочь». Вы уверены, что…

      – Уверена, – эхом отозвалась Ким.

      – Ни одного? – В голосе Лили звучало сомнение.

      Детектив чувствовала, что ее собеседница старается усвоить новую информацию.

      – Ни одного! – рявкнула она.

      – Но кто же…

      – Я догадываюсь, кто, – ответила Ким, глядя на конверт, который принесла на работу.

      И опять в ее кабинете повисла тишина.

      – Лили? – позвала, наконец, Стоун, чтобы убедиться, что та все еще ее слушает.

      – Я… я просто не знаю, что сказать.

      Стоун слышала, что голос медички полон сомнений. Она затрясла головой, понимая, что ей придется убедить эту женщину, что письма писала не она.

      – Лили, мы общаемся с вами уже много лет. Вы хоть раз слышали от меня слова «прощение» или «возможность начать все сначала»?

      – Ну-у-у-у… нет, но я подумала, что, может быть, вы в своей жизни пришли к выводу…

      – Не приходила, – резко ответила инспектор.

      Ладно, успокоила она себя. Это не ошибка, и ее мать действительно будет на комиссии по УДО. План А провалился. Пора переходить к плану Б: как все это можно остановить.

      – Как вы могли позволить произойти всему этому, Лили? – спросила Ким обвиняющим голосом. – И почему с вами не посоветовались?

      Вновь наступившая тишина сказала