Кровные узы. Анжела Марсонс

головой, как будто это физическое действие могло уничтожить письмо.

      «Как, черт побери, такое может случиться?» – подумала Ким и немедленно достала телефон.

      – Черт! – прорычала она, потому что ее большой палец дергался на кнопке и не мог нормально нажать на нее. Остановить. И немедленно. Ни при каких обстоятельствах эта женщина не должна покидать данное учреждение.

      Не выпуская телефона из рук, Стоун мерила шагами комнату. Что же, черт побери, произошло? Ее мать никогда не пыталась покинуть Грантли. Более того, перед каждой комиссией по УДО с ней случались приступы насилия, которые гарантировали ее дальнейшее нахождение за решеткой.

      Ким не знала, что ее мать намеренно делала все, чтобы оставаться под замком, до тех пор пока социопат по имени Александра Торн не разложила ей все по полочкам.

      – Дерьмо, – сказала инспектор, остановившись и глядя на кухонный шкаф, в котором лежало письмо Александры.

      Вспомнив о том, что она получила накануне, Ким почувствовала себя так, как будто тонет. Но ведь не могло же быть так, чтобы эти два вмешательства в ее жизнь совпали не случайно!

      Стоун два раза глубоко вздохнула и вновь нажала большим пальцем на кнопку. На этот раз экран загорелся. Отлично.

      Она повернулась спиной к кухонному шкафу. Сил у нее хватит только на одну злобную суку зараз.

      Пролистав список контактов, она нашла телефон Грантли и нажала кнопку вызова.

      Сейчас там осталась только ночная смена, но на звонок все равно кто-то ответит. Трубку подняли после третьего гудка.

      – Ким Стоун, – представилась детектив. – Родственница Патти Стоун. – Она не смогла произнести слово «дочь». – Могу я поговорить с Лили?

      – Мне очень жаль, но Лили теперь редко работает в ночную смену. Может быть, я смогу вам помочь? – отозвалась ответившая ей сотрудница больницы.

      Ким хотелось протянуть руку и выключить этот приятный, идеально модулированный и тренированный голос. В таком разговоре ему было не место.

      – Я получила письмо, – заявила она, помахивая листом бумаги.

      Мгновение ее собеседница колебалась, а потом сообразила в чем дело.

      – Так вы о комиссии по УДО? Мы всегда информируем родственников, когда…

      – Она об этом знает? То есть я хочу спросить, проинформировали ли… Патти об этом. Раньше она никогда не позволяла делу дойти до комиссии.

      – Я это знаю. – В голосе женщины послышалась улыбка. – Мы тоже сильно удивлены. И медицинские, и психиатрические результаты, которые представлялись на комиссию за последние семь лет, были совершенно нормальными. За время заключения душевное состояние вашей матери значительно улучшилось. Лишь случайные вспышки…

      – И не было никаких приступов агрессии? – уточнила Ким. С каждым ответом судороги у нее в желудке становились все сильнее и сильнее.

      – Ни одного, – ответила дежурная. – Ваша мать – просто идеальный пациент. Приятная, услужливая, с хорошим поведением. Настоящая умничка.

      Стоун почувствовала,