Третье пришествие. Звери Земли. Виктор Точинов

санузле. Не особо удивился, Авдотья ведь предупреждала…

      А выражение лица… да, я и сам бы поостерегся приставать в ночной электричке к человеку с таким лицом.

      Постоял еще, пока нижние конечности не объявили ноту протеста, – а дальше в Тосно поехал в вагоне, ставшем практически пустым, две старушки с корзинами не в счет. Даже подремал минут десять, до очередной станции, – динамик вздумал было разбудить меня, громко объявив ее название, но захлебнулся на полуслове и навеки замолк.

      Погорячился… Зря испортил имущество РЖД. Не подумал, что если крепко усну, то наверняка проснусь в Ломоносове, на конечной. Пришлось сменить вагон и последние два часа пути дремать вполглаза под громыхающий над ухом голос.

* * *

      В Тосно меня поджидал сюрприз.

      Выглядел сюрприз симпатично, даже аппетитно: рост метр семьдесят девять, спортивная фигура, мгновенно вспыхнувшая при виде меня улыбка…

      Короче говоря, на рассветной платформе меня поджидала Илона. Не уезжала куда-нибудь и не приехала – именно ждала. Именно меня. О чем и сообщила после обмена приветствиями.

      – Ты все подряд поезда встречаешь? А то я, старый склеротик, забыл отправить эсэмэс со временем прибытия.

      – Не все. Двадцать минут назад я встречала первый автобус. Ты им не приехал, и я двинулась к первому поезду.

      – Понятно… Но ничего не ясно.

      Илона не стала напускать таинственности, пояснила:

      – Мне звонила Авдотья… Сказала, что ты утром скорее всего объявишься в Тосно… Попросила встретить, присмотреть, чтобы ты сразу не сделал какую-нибудь глупость. Не заявился сгоряча в наш офис, например. Или в свой дом.

      Ох и везет же мне на заботливых женщин. Передают Питера Пэна друг другу, как эстафетную палочку: Горгона Авдотье, та – Илоне… Впрочем, забота фрау Лихтенгаузен попахивает эгоизмом: не для того она угрохала столько сил на свою торпеду, чтобы та взорвалась до срока и впустую.

      – Куда мы идем? – озаботился вдруг я.

      До того шагал бездумно, без единой мысли шел куда ведут. Какая-то часть мозга явно еще спала… Катила себе в Ломоносов и беспечно дрыхла.

      – К моей машине идем…

      – И?..

      – Поедем ко мне. Хоть отоспишься немного. Видел бы ты себя: лет на двадцать постарел…

      Она вздохнула и добавила не совсем в тему:

      – Я люблю тебя, Пэн.

      Приятно, что скрывать… Приятно, когда где-то есть женщина, которая тебя любит, и верит, и надеется, и ждет тебя с первым поездом… Да к тому же работает в филиале, на должности хоть не начальственной, но дающей доступ к самой разной информации.

      «С нее и начну потрошение, с Илоны, – решил я. – Фигуральное… И нежное, с долгой прелюдией, если, конечно, на прелюдию хватит сил после почти бессонной ночи…»

      Лучше бы мне хватило сил на что-то другое. Например, на то, чтобы припомнить слова Авдотьи, показавшиеся в свое время параноидальным бредом…

      Но нет, не припомнил. Равнодушным взглядом мазнул по машине, галантно уступившей Илоне право первой