Исход. Павел Патлусов

срочно убрать, иначе мне за хорошие дела наденут кандалы, чтобы канавы возле этой дороги было удобнее рыть.

      – Где стоят кандальники?

      – За полверсты «отседова»…

      – М-м-… А копают почти рядом с нами… М-м… Подними ёще этого….

      – Кого?

      – С бельмом на глазу… Николу одноглазого. Давай!

      Через несколько мгновений трое мужчин с пилой и топорами отправились в сумерках к месту, где кандальники-арестанты окончили работу. Онуфрий внимательно осмотрел место и сделал выбор,

      – Подпилим вот эту суковатую большую ёлку…

      Работа у заговорщиков закипела дружно; они попеременно сменяли друг друга. Когда у дерева остался небольшой недопил, Сундуков руками попробовал его свалить. И когда ель готова была упасть, он сказал:

      – Кончайте пилить!

      Мужики вытащили пилу из пропила.

      – Завтра, Димитрий, ты толкнёшь жердью это дерево на дорогу, когда к месту падения подойдёт этот конвоир. Понял?

      – Понял. Но под дерево и арестанты могут попасть?

      – Лес рубят – щепки летят… Я в это время отвлеку их внимание на себя.

      – Как?

      – Они рты раскроют, глаза «вылупят», а ты вали дерево и бегом с жердью по лесу к своей каше. Понял?

      – У-гу.

      Никто из лесорубов, работающих здесь артелями старообрядцев, башкир, татар не обратил внимания на трех мужчин, бредущих по лесу к своему шалашу: все попряталась от дождя в шалашах.

      – Погода нам на руку, – удовлетворённо, с некоторой скрытой радостью отметил Онуфрий.

      – Не успели высушить «одёжу», как опять вымокли, – раздражается Николай.

      – До утра ёще успеет просохнуть, только поближе к костру положи нашу «имуницию».

      Утро следующего дня началась обычно, – с криков приказчика Лизунова,

      – Вставай!!! Кашу едим, – к работе приступаем!

      В шалашах, возле потухших костров началось оживление. Башкиры и татары начали бормотать молитвы, старообрядцы крестили лбы, вычитывая полностью утренний канон, обращая свой взор к восходящему солнцу. В ватаге Сундукова все молча, перекрестив лбы, сгрудились вокруг дымящего котла с кашей. В это утро солнце впервые за несколько последних дней порадовало лесорубов: капли дождя играли всеми переливами радужных цветов на кустах, на деревьях, на траве.

      – Эк, какая баса31 молвил один из ватажников, сглотнув кашу с ложки, – Верно «дён» пятнадцать хорошей-то погоды не видывали…

      – Навечаешь32, Михайло, – остановил его домыслы одноглазый Никола. – Просто плохая погода всегда долго тянется, а хорошая быстро проскакивает. Всего-то недельку помаялись…

      – Может и так, – с трудом согласился с веским доводом ватажника Михаил.

      Зазвенели на расчищенной дороге кандалами арестанты, стали слышны громкие команды и выкрики конвоиров. Сундуков, пряча ложку в шалаше, подмигнул кашевару, бросив на ходу,

      – Смотри, –

31

Баса – Красота.

32

Навечать – делать навет, говорить ложь.