Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда. Борис Лазаревич Вишневский

ленив и неспособен к столярному ремеслу…»

      А дальше – один за другим – «парольные сигналы» которые использовались для узнавания в любой компании тех, кто равен тебе по великому братству поклонников АБС.

      «Малогабаритный полевой синтезатор „Мидас“».

      «Кстати, благородные доны, чей это вертолет позади избы?»

      «Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо».

      «Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не взглянуть на ируканские ковры».

      «Барон поражал воображение. В нем было что-то от грузового вертолета на холостом ходу».

      «Теперь не уходят из жизни. Теперь из жизни уводят».

      «Во тьме все становятся одинаково серыми».

      «Король, по обыкновению, велик и светел, а дон Рэба безгранично умен и всегда начеку».

      «Не знаю, чей он там отец, но его дети скоро осиротеют».

      «Пауки договорились».

      «Розги налево, ботинок направо»…

      Этот перечень можно продолжать – собственно, почти вся книга состоит из таких, с давних пор любимых словосочетаний. И до сей поры не устарело ровным счетом ни-че-го.

      По воспоминаниям БН, эта повесть (или всё же роман?) на стадии замысла начиналась как веселая, чисто приключенческая, мушкетерская, и должна была называться вовсе не «Трудно быть богом», а «Седьмое небо».

      1.02.62 Аркадий Стругацкий пишет брату:

      Ты уж извини, но я вставил в Детгизовский план 1964 года «Седьмое небо», повесть о нашем соглядатае на чужой феодальной планете, где два вида разумных существ. Я план продумал, получается остросюжетная штука, может быть и очень веселой, вся в приключениях и хохмах, с пиратами, конкистадорами и прочим, даже с инквизицией…

      А вот – отрывок из более позднего (начало марта 1963-го) письма АН брату, поясняющего читателю, насколько первоначальные авторские планы и наметки способны отличаться от окончательного воплощения идеи:

      Существует где-то планета, точная копия Земли, можно с небольшими отклонениями, в эпоху непосредственно перед Великими географическими открытиями. Абсолютизм, веселые пьяные мушкетеры, кардинал, король, мятежные принцы, инквизиция, матросские кабаки, галеоны и фрегаты, красавицы, веревочные лестницы, серенады и пр. И вот в эту страну (помесь Франции с Испанией, или России с Испанией) наши земляне, давно уже абсолютные коммунисты, подбрасывают «кукушку» – молодого здоровенного красавца с таким вот кулаком, отличного фехтовальщика и пр. Собственно, подбрасывают не все земляне сразу, а скажем, московское историческое общество.

      Они однажды забираются к кардиналу и говорят ему: «Вот так и так, тебе этого не понять, но мы оставляем тебе вот этого парнишку, ты его будешь оберегать от козней, вот тебе за это мешок золота, а если с ним что случится, мы с тебя живого шкуру снимем». Кардинал соглашается, ребята оставляют у планеты трансляционный спутник, парень по тамошней моде носит на голове золотой обруч с вмонтированным в него вместо алмаза объективом телепередатчика,