По зарубкам Золотого демона. Алексей Васильевич Губарев

когда нужно было принимать свежее решение.

      Кое-как настреляв на дорогу, осунувшийся маэстро мажорного жанра решил ретироваться и покинуть ощетинившийся подозрительностью осенний город.

      – Попробуем тогда прощупать Сибирские просторы тщательно укутанные длинным рублем и присыпанные пушистым снеговым манто, – занимая верхнюю полку очередной дурно пахнущей плацкарты, подумал поверженный гладиатор.

      Три месяца бесплодных усилий выжать из плато Путорана хоть какой-либо капитал не принесли сколько ни будь весомого результата. Голубые тона преступного воображения быстро посерели. Длинный рубль давно приказал жить. Снег оказался не пушистым, а колючим. Женские шубки из китайских кошек хоть и были вызывающе броски, никакой ценности не представляли, а потрепанные ридикюли, распухающие от многочисленных помад, не изрыгали из парфюмерного чрева монетных звонов. Полчаса ходу в любую сторону здесь приравнивалось к дороге жизни. В Туруханске и Надыме уже три года зверствовал кризис, народ нищал на глазах и был озлоблен, а каждого новичка здесь принимали за лёгкую добычу, и правительство в этом вопросе было бессильно.

      Белое безмолвие было настроено враждебно, что очень нервировало обескураженного налетчика. Нижняя Тунгуска, закованная во льды, навевала глубокую печаль. Виды озера Виви пугали однообразием и не впечатлили залётного мечтателя. Несколько времени отвлёк обмёрзший Курейский водопад и песчаные намывы по излучинам реки (на зоне крадучись ходил слух о несметных богатствах этой речушки). Но вместо самородков, весело подмаргивающих золотоискателям на солнце, заинтересованной стороне в изобилии попадалась только серая безликая галька, лёд неимоверной толщины и пахло смертью. Рэкет на просторах Сибири был настолько мелок и опасен, что позволял лишь всё это время существовать впроголодь, не издохнуть в зимние стужи и ночевать в тяжелейших походных условиях. С эвенков взять было нечего, потому что со времен семейки Громовых они так и не смогли прийти в себя. Енисейская налимья диета окончательно расстроила пищеварение у любителя острых ощущений. Более того, нелицеприятные проклятия продавщиц-тунгусок из круглосуточных киосков навели порчу на нарушителя спокойствия озёрных ожерелий и обратились в назойливое преследование представителями властей. Здесь, по всей видимости, сказались гены негодяя шамана, в далёком прошлом ведшего безнравственный образ жизни, иначе, откуда бы взяться такому количеству ведьм. Ко всему романтика начали угнетать тягучие сны, насильно возвращающие его в безликие будни пребывания в заключении.

      Узник мечты был растерян и не находил себе места. Первый раз в жизни Лепесток вынужден был признать поражение. Если бы не проклятая мечта, он наверняка бы вернулся на Среднерусскую возвышенность. Но настырная мечта делала из него дурака и всячески потакала неимоверной глупости поиграть со смертью в «жмурки».

      Красноярск встретил азартного игрока в рулетку судьбы