Псих. Натиг Расулзаде

с больными по давней привычке любил разговаривать как с несмышлеными детьми. Он любил повторять своим студентам и всем остальным, не имевшим никакого отношения к психиатрии:

      – Запомните – медицина самая темная из наук, а психиатрия самый темный уголок этой темной, еще вовсе не изученной до конца науки.

      С ним соглашались. Не спорить же…

      Юсифа привели к нему, когда естественным образом у нового пациента от переутомления вследствие многочасового до хрипоты крика иссяк вулкан словоизвержения, так удачно и бурно начавшийся в открытом море. Главврач внимательно и глубоко заглянул в глаза бессловесного, как рыба, больного, содрогнулся внутренне от умного взгляда ничего общего не имевшего с обычно бегающими, сумасшедшими глазами обитателей психбольницы, усомнился, и начал тихим, успокаивающим голосом.

      – Медицина, дорогой вы мой, самая темная из всех наук, а психиатрия…

      Пациент нетерпеливо покивал, давая понять, что продолжать нет необходимости. Тогда понятливый главврач замолк, продолжая наблюдать за физиономией новенького. А тот в свою очередь так же вполне бесцеремонно вглядывался в лицо главврача, словно отыскивая в нем признаки душевной болезни. Главврач кашлянул. Юсиф отвел взгляд.

      – Расскажите мне о себе, – сказал главврач. – Если не возражаете…

      – Хорошо, – хрипло выдавил из себя Юсиф.

      – Хотите воды? – спросил главврач. – Или чаю? У меня в термосе есть.

      – Во-ды, – голосом умирающего попросил Юсиф.

      Главврач поднялся из-за стола, налил в стакан из графина на подоконнике кабинета воды и протянул стакан Юсифу. Тот как-то подчеркнуто медленно выпил воду, словно это был целебный напиток, и вернул стакан.

      – Как вас зовут? – спросил главврач.

      – На свете много несправедливости, – не по существу ответил Юсиф, будто сообщал важную и очень свежую новость.

      Главврач понимающе покивал, соглашаясь.

      – Очень много, – уточнил Юсиф.

      Помолчал. Главврач ждал. Прошла минута. Потом еще одна.

      – Это все? – осторожно поинтересовался главврач.

      – Нет, – сказал Юсиф. – Только начало.

      – Так, так, – сказал главврач. – Пожалуйста, продолжайте.

      – Когда я был маленький, – стал вспоминать Юсиф и перед глазами его стали вставать картинки, о которых он хотел поведать главврачу, и по мере их вставания он озвучивал текстом невидимые собеседнику картинки. – Когда маленький… Мы малыши играли в футбол на улице… Лет семь, восемь, девять… Лично мне было восемь… Мы играли в футбол… Мяч был такой тяжелый… А окно бельэтажа… мы разбивали часто, а там жил судья, то есть, он раньше был судья, а теперь, то есть, тогда, когда мы играли, он был уже на пенсии… И чтобы мы в очередной раз не разбили бы ему стекло, он, как только мы начинали играть, выбегал на улицу с палкой в руке и гнал нас оттуда… Мы – врассыпную, но конечно, многим попадало от него. Он бегал за нами, не зная, кого выбрать, мы же врассыпную, и очень