Затерянные в параллелях. Лариса Малмыгина

был, по-видимому, грузинский. Такой пили в доперестроечные времена, и он отличался присущей ему терпкой горечью.

      Каш я не любила, баранки не переваривала, а оттого сделала несколько глотков и вежливо извинившись, заявила, что плотно поела в пути.

      Муж последовал моему примеру.

      – Это новая модель правительственного авто, – неожиданно начал врать генеральный директор. – А что на капоте английские буквы, то это шифровка, чтобы не узнали, что я….

      Юрка многозначительно замялся.

      Что он несет!

      – Ах, да, – густо покраснел Лука Матвеевич.

      Еле справившись с неловкостью, я отвела взгляд в сторону и вспомнила о детях и внуках. А еще о Ирке и подарках ее семейству.

      За окном слышался гомон, то сельская общественность, ослушавшись вожака, бурно обсуждала наш «Мерс».

      – В понедельник приезжает секретарь райкома товарищ Еремеев, – напомнил жене председатель колхоза, – надо угостить хорошенько.

      А сам пристально поглядел в честные глаза гостя.

      Солнце клонилось к закату, голоса во дворе умолкли, и я остро почувствовала, как отчаяние цепкими лапами лезет мне за пазуху.

      – Почивать пожалуйте, – отодвинула ситцевую шторку Варвара Никаноровна, – утро вечера мудренее.

      На полутораспальной железной кровати лежала самая настоящая перина и возвышались огромные пуховые подушки.

      «Почистить бы зубы», – вздохнула я, но к машине выйти не осмелилась.

      – Моемся только по субботам, то есть завтра, – поняла мой тоскливый взгляд хозяйка.

      И мы завалились спать. Нас заботливо задернули занавеской, легли сами, и тут же ритмично заскрипела соседняя койка. Хозяева зря времени не теряли.

      «Есть ли у них дети? – подумалось тогда мне. – И как нам отсюда вырваться»?

      – Никак, – ответил на мой безмолвный вопрос Лебедев. – Через два дня приедет секретарь райкома и нас увезут в органы.

      Скрип прекратился.

      – Может, бежать? – привстала на локте я.

      – Куда? – с сарказмом хмыкнул супруг, – Кругом леса, дороги не знаем, того и гляди бензин закончится.

      – АЗС в лесу не найти, – покорно согласилась я и беззвучно заплакала.

      А потом почувствовала руку на своем плече. Самую родную руку на свете. И я прижалась к ней губами, а потом моментально отключилась, будто кто-то невидимый внезапно погасил свет.

      Утро пришло быстро, так как хозяева встали засветло.

      Сначала завизжала кровать, затем, громко зевая, фельдшерица загремела плошками. Хлебая какую-то похлебку, смачно зачавкал председатель.

      От этого чавканья мне стало плохо.

      Юрка не спал. Даже в рассеивающейся темноте было видно, что он смотрел в потолок.

      – Интересно, работает ли в тридцать седьмом мобильник, – прошептала я мужу на ушко.

      – С какой стати? – отмахнулся он и снова стал чужим и далеким. Словом, генеральным директором большой