Муха, или мечтать не вредно. Валентина Георгиевна Панина

она строго наказала свою сватью и подругу, хоть и понимала, что та не специально её ударила мухобойкой.

      А Настасья, вернувшись в дом, посмотрела на весь этот разор, тяжело вздохнула и принялась за уборку. Пока она всё убирала и отмывала, обед прошёл и наступил ужин, но не было ни обеда, ни ужина. Все, что она приготовила, лежало на полу красивыми разноцветными разводами, а по стенам стекал ручейками майонез.

      – И что делать с этой мухотой? – убираясь, думала Настасья, – теперь ещё окно ремонтировать надо…, – затосковала она, – придется деда Василия привлечь к этому делу, он у нас от скуки на все руки.

      ***

      Жила Настасья одна вот уже два года. Дочь Алёна, двадцатилетняя красавица, вышла замуж за сына ее подруги Марьи, которая жила рядом. Домик у Настасьи небольшой, но аккуратный, покрашенный снаружи. Внутри просторный, на окнах красивые белые занавесочки, всегда чистота, и когда только успевает.

      Настасья с мужем разошлись, когда Алёне было десять лет. После развода он сразу уехал и даже не сказал куда. С тех пор он не появлялся и не писал, даже дочери. У Марии сын – Сашка, год назад пришел из армии, отслужил и вернулся в деревню к матери. Работящий, рукастый, смекалистый парень. Когда они после свадьбы с Алёной уехали в город, он быстро нашёл работу, устроился на СТО ремонтировать машины. В деревне, до армии и после армии, он работал с техникой, навык был, и поэтому, его сразу взяли на работу в ремонтную мастерскую. Отец Сашки, Родион, был охотник отменный, тайга тут большая, много всякого зверья, однажды попал на медведя-шатуна, он его и заломал, Сашке было одиннадцать лет. Отец его многому успел научить. Молодые женщины: Настасья и Марья вместе растили детей, помогали друг другу, как могли, им обеим не повезло в жизни, рано потеряли мужей, так вместе всю жизнь и крутятся, выполняя и женскую работу по дому, и мужскую. Раньше дети крутились вокруг них, забота была, а теперь остались одни. Дети в городе, приезжать им некогда. И теперь сватьи коротали время вместе.

      На следующее утро не успела Настасья очнуться ото сна, принеслась к ней Марья и давай с порога орать:

      – Ты, зараза!!! Ты чё мне с лицом сделала? Это что? Я теперь так должна ходить? А что люди подумают, кто это меня? – возмущалась и размахивала руками Марья, пришедшая показать, что с ней сотворила она своей мухобойкой.

      А Настасья, ещё не проснувшись как следует, сидит и молча смотрит на свою сватью, а у сватьи фиолетовый синяк под оба глаза. Смотрела-смотрела, потом, как захохочет громко и заразительно!!!

      – Ну и рожа!!! Да ты, Марька, просто красавица!!! Тебе синяки так идут, и глаза не надо красить!!! Ты только не говори никому, что это я тебя мухобойкой, лучше уж скажи, что твой бычок взбрыкнул, ты не удержалась на ногах и упала! – решила она повеселиться над Марьей, всё равно уж, хуже, чем есть – не будет. Рыжуху только жалко.

      А Марья, сверкая глазищами из своих синяков, стоит злющая, и молча, смотрит на эту хохочущую сумасшедшую, которая, видимо, не понимает, что решается судьба Рыжухи. Смотрела-смотрела на нее и спрашивает:

      – Смешно?