Рейд во спасение. Гай Юлий Орловский

то ты не знаешь! – обвинил Михаил, – но, думаю, уже нащупал, как проламываться с места на место. Хотя и тяжело. Вряд ли получится так же легко, как у тебя.

      – Дело не в легкости, – уточнил Азазель, – а в сохранении сил. Ты же переносишь с места на место всего лишь себя, а не Монблан!.. Я видел, как сминаешь пространство, будто прешь на себе целый материк. Изящнее надо! Ты же не извозчик, ты почти артист.

      Михаил дернулся.

      – Как я понял, здесь лучше быть извозчиком, чем артистом!..

      – Хуже артистов только шоумены, – пояснил Азазель. – Вот из-за них Господь может стереть весь род людской, раз здесь такое терпят… Как прошло? Ты вроде бы подзадержался. Медитировал на крыше? Как не стыдно…

      Михаил покачал головой.

      – Признайся, и мобильник мой спер?..

      – Я? Проверь карманы.

      Михаил проверять не стал, Азазеля на таком не прищучишь, признался с неохотой:

      – Все истратил на дорогу туда.

      – Для начала терпимо. А там?

      – Еле-еле сумел присосаться к антисфироте.

      – Почему еле-еле?

      – Все что-то да мешало. Иначе остался бы на крыше навечно, ты же и пальцем бы не пошевелил!

      – Ничего, – утешил Азазель. – Умение приходит со временем. Вот так попрыгаешь туда-сюда где-то с миллион раз, пойдет чуточку быстрее. Правда, есть и другие способы, но ты же солдат, тебе нужны пути попроще, чтоб голову не утруждать. Ты ею ешь, а лбом двери вышибаешь, а иногда и стены проламываешь.

      Михаил смолчал, Азазель подмигнул и отправился на кухню, где распахнул дверцы гриля и начал вытаскивать прожаренные ломти мяса. Михаилу положил на широкую тарелку бараний бок, сказал небрежно:

      – Извини, что без гречневой каши.

      – А она обязательна?

      – Собакевич предпочитал с нею, – пояснил Азазель, – а вы чем-то похожи. Основательностью, как мне кажется. Масло в масленке, а соль в солонке, не перепутай. Сири еще не научилась держать соль в баночке из-под кофе, на которой написано «Сахар»…

      – А когда научится?

      – Тогда пройдет и тест Тюринга, – сообщил Азазель.

      Михаил ел торопливо, чувствуя, как в тело вливаются силы. И хотя это еще не та мощь, что приходит от клипот, но сразу ощутил, что жизнь, как нагло заявляет Азазель, вообще-то ничего, если не слишком придираться.

      – Теперь в ад? – спросил он.

      Азазель взглянул исподлобья.

      – Михаил… Ты хоть представляешь, что там? Или прет от своей силы? Таких, как Кезим, больше, чем здесь воробьев!.. Упаси боже встретиться с Вельзевулом, Велиалом или любым другим из князей ада!.. Они все черпают мощь из клипот изначально!

      – А что теперь будем?

      Азазель вздохнул.

      – Я сегодня занят кое-чем неотложным, а ты пока поупражняйся. Что для тебя сейчас самое важное? Верно, скорость. Ты сейчас старая, больная черепаха на лютом морозе. Пока сообразишь, как удрать, убьют сто раз…

      – Я не собираюсь удирать, – начал Михаил с оскорбленным достоинством, но Азазель перебил:

      – А если ко мне примчаться