Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4. Валентин Пикуль

они украли, но закопать не успели. И лейтенант Агрикола сознался во всем…

      – Ложь! – крикнул Суттинен, привычно потянувшись к плетке. – Я знаю лейтенанта Агриколу, и он никогда не мог ничего сказать вам!

      – Он долго и не говорил, – снова рассмеялся Пеккала, – но я спустил с него штаны и посек шомполом его тщеславный зад. После этого лейтенант плакал, как девка…

      Пожилой вянрикки, грудь которого была украшена немецким Железным крестом первой степени, истерично вскрикнул:

      – Вы оскорбили честь финского офицера!

      – Что? – грозно переспросил Пеккала. – Вы говорите – честь?.. Но честь имеется у меня!.. Может быть, – добавил, помолчав, – она есть у подполковника Кихтиля. Но только не у таких сопляков, как вы!

      Кихтиля, снова поморщившись, вздохнул и сел. Посмотрев на него, осторожно сели офицеры. Командир района Вуоярви остался стоять на пороге.

      – Честь! – повторил он с издевкой и грубо выругался.

      За дверью испуганно прошуршало тафтовое платье.

      – Попрошу вас удалиться! – крикнул Кихтиля.

      – Не ори! – сказал Пеккала и выхватил пистолет. – Не ори на меня, а то прихлопну, как жабу!.. Кто вы здесь такие?.. Вы же ведь – даже не лес, вы – корни, которые так глубоко ушли в землю, что вас уже не вырубить топором…

      – Не вырубить! – крикнул вянрикки, и черный Железный крест качнулся на его груди.

      – …Но еще можно выжечь! – закончил Пеккала. – И тогда в нашей Суоми можно будет сеять золотые зерна… Я ухожу, – сказал он, натягивая кепи, – мне здесь нечего делать. Но предупреждаю вас всех, что я этого так не оставлю. Я сегодня же напишу обо всем начальнику генштаба генералу Айро!..

      – Пусть пишет, – сказал Кихтиля, когда за окном снова зашлепали по грязи копыта коня, – пусть пишет! Но мы тоже этого так не оставим. Если чирей долго не заживает на одном месте, его вырывают раскаленными щипцами. Лейтенант Суттинен!

      Рикко Суттинен встал, одернул мундир.

      – Я понимаю, – покорно сказал он.

      – Тогда обождите, пусть отъедет подальше.

      – Слушаюсь, херра эвэрстилуутнанти!..

      Наступило молчание. Кихтиля посмотрел на часы, налил в стакан ароматного шведского коньяку.

      – Пора, – сказал, – пейте в дорогу!

      – Киитос, – поблагодарил Суттинен, – но я не пью!

      – Вот как? – удивился подполковник и вынул из кобуры тяжелый маузер. – Возьмите, это лучше вашего кольта. Очень сильный удар, бьет навылет. Лошадь берите тоже мою, она стоит в конюшне…

      – Я все-таки выпью, – сказал Суттинен и, залпом осушив стакан, поспешно вышел из дому.

* * *

      Осенний лес шумел настороженно и таинственно. Дорога едва-едва светлела среди деревьев, терялась где-то во мраке. Протяжно ухал филин, стучали под копытами горбатые корневища, низко нависшие ветви елей хлестали по лицу.

      «Как далеко мог он отъехать?» – думал Суттинен, и волнение человека передавалось лошади, прижав острые уши, она вытягивала свое мускулистое тело в стремительном галопе.