В Иродовой бездне. Книга 2. Юрий Грачёв

кончается улица. Дальше поле, потом тайга. Но неожиданно возница, ни слова не говоря, заворачивает в переулок, потом в другой, сворачивая с прямой дороги. Лева взглянул на конвоира. Тот дружелюбно улыбнулся. Подъехали к какому-то большому дому. Открылись ворота. Подвода въехала в большой двор.

      – Брат, брат, дорогой! – кричали со всех сторон. Люди бежали к Леве, обнимали его.

      – Что это, Господи? – подумал Лева. На глазах его заблестели слезы.

      – Ты не беспокойся, отдохнешь, все, будет хорошо, – говорили ему.

      – Братья, братья! О, как я рад! – Лева с удивлением оглядывался кругом. Конвоира с винтовкой не было, он куда-то ушел.

      – Во-первых, баня, уже готова, вымоетесь, потом покушаете, а потом на собрание. Тут недавно был съезд братский, а мы со съезда с хором заехали сюда, и вас Господь как раз сюда направил.

      – Это все Отец устроил! – сказал Лева. – Только Отцу Небесному такое под силу.

      Леву выкупали в жаркой бане. Потом усадили за стол. Каких угощений только ни предлагали узнику! Особенно ему понравились вкусные пироги с толченой черемухой. За столом Лева рассказал о себе – о том, как Господь с юности спас его и он посвятил жизнь Ему.

      – Мы слышали о твоем папе, – сказал один проповедник. – Он был сослан в село Шиткино. Где он теперь?

      – Он продолжает отбывать ссылку в городе Енисейске, я его повидал, когда он был в Красноярске.

      – Ну, а мама как у вас, не ропщет? Сколько у нее еще детей?

      – Нет, не ропщет: она верная христианка. А детей на ее руках осталось четверо. Она работает портнихой на фабрике и содержит семью.

      Сестры, братья кругом – родные… С большой любовью они смотрели на Леву. Худенький, с виду невзрачный, плохо одетый, он, казалось, не обладал ничем, что могло привлекать к нему чьи-либо взоры. Но он имел то, что не имели многие – звание узника Христа.

      Лева пошел с верующими на собрание. Огромная изба была переполнена народом. Впереди сидели хористы и проповедники. Леву посадили на переднюю скамейку, перед столом, и перед ним положили пакет его дела, запечатанный пятью большими сургучными печатями. Там лежала его Библия. На пакете были сделаны большими буквами какие-то надписи, стояли номера. Осматривая пакет, Лева прочел про себя эти надписи. Вверху крупными буквами было начертано: «Совершенно секретно». Но Левино внимание более привлекла нижняя надпись: «За арестованным бдительный надзор».

      Встали для молитвы. В горячей молитве Лева говорил:

      – Отец Небесный, благодарю Тебя, что для Тебя нет ничего невозможного. Ты видишь, что я, Твое дитя, иду в испытание ради имени Твоего, и Ты для того, чтобы я его перенес, дал мне эту радость – быть на собрании Твоих детей. Господи, я благодарю, благодарю Тебя. Как Ты любишь!..

      Со слезами молились братья и сестры, а потом хор пел гимн. Родные мелодии, родные напевы! Леве иногда казалось, что он уже не на земле.

      Предоставили слово ему.

      – Братья, сестры! – сказал он. – Эти кратковременные страдания – ничто по сравнению с тем, что ожидает нас. Я взят в узы, вы видите это, но я счастлив.