Сговор остолопов. Джон Кеннеди Тул

департамента, и я занял – из многих пустующих – стол у окна. Там я и просидел весь день, зажегши свою маленькую газовую грелку на полную мощность, наблюдая, как корабли из множества экзотических портов на всех парах идут по холодным темным водам гавани. Легкое похрапывание мисс Трикси и неистовый треск пишущей машинки м-ра Гонсалеса сообщали приятный контрапункт моим размышленьям.

      М-р Леви сегодня не появился; мне дали понять, что он навещает предприятие редко и на самом деле, по выражению м-ра Гонсалеса, «пытается сбыть его с рук как можно скорее». Возможно, мы втроем (ибо я приложу усилия к тому, чтобы заставить м-ра Гонсалеса уволить остальных служащих, если они придут на работу завтра: слишком большое количество людей в конторе, вероятно, будет чересчур отвлекать) сможем вдохнуть в предприятие новую жизнь и восстановить веру м-ра Леви-младшего. У меня уже есть несколько превосходных идей, и я знаю, что я сам, например, в конечном итоге смогу подвигнуть м-ра Леви к тому, чтобы он вложил в фирму сердце и душу.

      Я, между прочим, заключил с м-ром Гонсалесом весьма тонкую сделку: я убедил его в том, что, поскольку помог ему сберечь расходы на жалованье Глории, он мог бы отплатить мне транспортировкой меня на работу и с работы на такси. Последовавшие за этим пререкания стали единственным пятном, омрачившим во всем остальном приятный день, но я в конце концов выиграл спор, объяснив этому человеку все опасности, кои представляет мой клапан и общее состояние моего здоровья.

      Итак, мы видим, что даже когда Фортуна вращает нас вниз, колесо ее иногда останавливается на миг, и мы оказываемся в хорошем кратком цикле среди более продолжительного плохого. Вселенная, разумеется, основана на принципе коловращения одних кругов в других. В данный момент я нахожусь во внутреннем круге. Еще меньшие круги внутри настоящего, конечно, тоже возможны.

      Игнациус вернул таксисту планшет и дал целый набор инструкций касательно скорости, направления движения и переключения сцепления. К тому времени как они добрались до Константинопольской улицы, в машине повисло враждебное молчание, нарушенное лишь требованием шофера уплатить за проезд.

      Рассерженно выкарабкиваясь из такси, Игнациус увидел, как по тротуару приближается мать. На ней было короткое розовое полупальто и крошечная красная шляпка, надвинутая на один глаз, что придавало ей сходство со старлеткой-беженкой из кинематографического сериала «Охотницы за приданым». Без всякой надежды Игнациус заметил, что мать попыталась чуточку себя расцветить, воткнув в петлицу полупальто увядшую пуансеттию. Ее коричневые танкетки скрипели с вызовом перечеркнутого ценника, а она, вся пурпурная и розовая, шагала по крошившимся кирпичам тротуара. Хотя Игнациус и наблюдал материнские наряды уже многие годы, вид ее при полном параде по-прежнему приводил его клапан в легкий ужас.

      – Ох, Туся, – еле переводя дух, вымолвила она, едва они столкнулись у заднего бампера «плимута», перегородившего все пешеходное