Остров Ша. Александр Игоревич Сафронов

«Махов».

      Все подняли головы и посмотрели на Эф. Так молодые родители смотрят на своего пятилетнего сына, который поделился с ними новостью, что оказывается, детей не в капусте находят, а рожают.

      Наконец, один из мужчин сказал:

      – А чего? Нормальный корабль! На нём тоже «морские» платят.

      – Да, ладно. – заспорил другой. – Он же у стенки стоит, как «Аврора».

      – И что? Ты глаза разуй! У него же «длинный рубль» болтается, как у всех!

      – Я чего помню, что там у него болтается? Он уже год, как в ремонте.

      – Какой «длинный рубль»? – вырвалось у Кости.

      Все улыбнулись.

      – Это вымпел, который поднимается на корабле, находящимся в компании. А экипаж, соответственно, получает «морские». – Мужчина обозначил наличные купюры характерным движением пальцев.

      – А «Махов» уже год в ремонте?

      – Ну да, и сейчас вам «морских» платить не будут.

      –Да, я не про это… А где он ремонтируется?

      – На Абрам-мысе.

      – А где это?

      – Возле Мурманска.

      – А…а – протянул Костя, у которого промелькнула мысль, что мыс с таким названием, мог затесаться и на Землю Франца-Иосифа.

      – Товарищ лейтенант, давайте уже повнимательнее будем играть! – взмолился Костин напарник, которого оппоненты называли Гриней. И было ли это приятельски уменьшенным именем, или насмешливо надломленной фамилией, сказать сложно.

      Вид у мичмана стал какой-то перепуганный. Он был похож на встревоженную птицу, углядевшую кошку, на расстоянии прыжка, и судорожно забившую крыльями. Но юный индюшонок с погонами лейтенанта продолжал безмятежно ставить кости, не утруждаясь арифметическими подсчётами.

      Даже, Ирина Викторовна, не понимая в игре ровным счётом ничего, но по затихшим соперникам Эф и по багровому лицу его партнёра, догадалась, что «козла» уже подтащили к месту заклания.

      А Эф продолжал лепить, что называется «попку к попке».

      – Ну, что, товарищ лейтенант, адмиралов будем получать?! – с деланным равнодушием произнёс мичман.

      Конечно, это было подсказкой, явным нарушением правил, но даже этот крик отчаяния не был услышан.

      Эф, занятый какими-то своими, вполне возможно, весьма глубокими размышлениями, посмотрел на партнёра, пожал плечами и сделал ход. После чего, на одном конце доминошной змеи стало «пусто», а на другом, ядовитыми зубами ощерилась «шестёрка».

      Могучий удар костями «шесть-шесть» и «пусто-пусто», едва не разломил стол, заставил Ирину Викторовну подпрыгнуть в кресле и приложить ладонь к своей роскошной груди. А ликующий вопль двух лужённых глоток: «Адмирал!», был такой силы, что в салон прибежал командир катера, видимо, решив, что судно дало сильную течь, и стало тонуть.

      Вытирая слёзы счастья, толстяк сообщил ему:

      – Гриня теперь у нас адмирал!

      Командир, в старой «канадке», оценивающе посмотрел на военно-морского франта и согласился:

      – Похож.

      Он вернулся