Любовница маркиза. Маргарет Макфи

Элис в пьесе, где она играла вместе с Венецией. Тогда пьеса произвела в Лондоне настоящий фурор. Увлекшись Элис, Рэйзеби сделал ее своей любовницей. Для этого ему потребовалось всего несколько недель.

      – Может быть, – ответил он.

      Это признание причинило Элис жгучую боль.

      Они смотрели друг на друга. Лицо Рэйзеби было мрачно. Она никогда не видела его таким серьезным.

      – Не думаю, что тебе станет от этого легче, но мне очень жаль, Элис.

      – Ты это уже говорил.

      – Спасибо тебе за все.

      Не отрывая глаз от лица Элис, Рэйзеби шагнул к ней и протянул руку, словно желая коснуться ее.

      Она отскочила, глядя на эту сильную, покрытую легким загаром руку с длинными пальцами. Эта рука касалась ее губ, ласкала ее обнаженное тело, дотрагивалась до самых интимных его частей.

      Элис подняла глаза, в них сверкала ярость.

      Рэйзеби отвел взгляд, рука безвольно опустилась.

      – Если тебе еще что-нибудь нужно…

      – Ничего. Ты можешь идти, – с притворной холодностью отрезала Элис и отвернулась к окну, судорожно кутаясь в пеньюар.

      Она слепо вглядывалась в улицу, залитую светом фонарей, молясь про себя только об одном – чтобы он скорее ушел.

      Но Рэйзеби медлил.

      Она слышала, как он подошел к ней. Он не коснулся ее, но Элис ощущала исходящее от него тепло.

      – Элис… я надеюсь, что не… обидел тебя.

      Она резко повернулась и взглянула ему в глаза, вызывающе вздернув подбородок:

      – Обидел меня? Не льсти себе, Рэйзеби. Это было мило, но всему приходит конец.

      Элис пожала плечами, старательно демонстрируя равнодушие, и прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

      В его глазах промелькнула боль.

      – Что ж… – Он кивнул. – Прощай, Элис.

      – Прощай, Рэйзеби.

      Слова падали, как камни. Элис заставила себя улыбнуться и снова отвернулась к окну, словно надеясь увидеть там что-то более интересное.

      Помедлив несколько секунд, Рэйзеби повернулся и зашагал к двери. Элис видела в темном оконном стекле его удаляющееся отражение и свое бледное, испуганное лицо.

      Дверь спальни закрылась с едва слышным щелчком, но Элис показалось, что удар был оглушительным.

      Она молча стояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам и судорожно зажимая рот рукой, чтобы сдержать рыдания. Вот шаги раздались уже на лестнице, и пять минут спустя захлопнулась входная дверь. Только тогда Элис сползла на пол, задыхаясь от слез.

      Остаток ночи она провела в маленьком кресле у камина, уставившись на огонь. Время от времени она подбрасывала уголь и смотрела на пляшущие языки пламени. Они пожирали черные куски дерева с неистовством, которое бушевало и в ней самой. В комнате было жарко, но Элис не замечала этого. Никакого тепла не хватит, чтобы согреть ее, изгнать холод из ее сердца, и напрасно она куталась в шерстяную шаль. Это шок, подумала она. И ярость. И еще ощущение, будто она выпила подряд десять чашек кофе. Даже если она ляжет в постель, ей не уснуть. Мысли мечутся в голове, она словно обезумела.

      «Не