Ислам и мир: восток глазами классиков. Нурали Латыпов

Веревкина стало для Пушкина неким метафизическим ориентиром в работе над текстами Корана, которые он подобрал и выстроил в особой, незаметной для непосвященного глаза, последовательности. Это было его неповторимое прочтение Корана, яркая попытка передать небесные смыслы ислама.

      Исмагил Шангареев

      В этой связи, надо особо подчеркнуть, что выводы многочисленных пушкинистов о том, что «Подражания Корану» всего лишь очередная дань музе поэзии, не выдерживает никакой критики. Этот вердикт, согласно которому Пушкин был обделен религиозно-мистическим мироощущением, не более чем дань временам воинствующего атеизма или, если сказать точнее, общественного идиотизма, поразившего значительную часть человечества в XVIII – XX вв.

Татарская песня

      Исмагил Шангареев

      С «Татарской песни» начинается духовный хадж Пушкина, его обращение не просто к историко-культурным темам мусульманского Востока, а к духовным смыслам ислама.

      В «Татарской песне» поэмы звучат «Святые заповеди Корана» – о совершении хаджа в Мекку:

      Дарует небо человеку

      Замену слёз и частых бед:

      Блажен факир, узревший Мекку

      На старости печальных лет.

      Блажен, кто славный брег Дуная

      Своею смертью освятит:

      К нему навстречу дева рая

      С улыбкой страстной полетит.

      Как вы полагаете, кто она, дева рая Александра Пушкина?

      Нурали Латыпов

      Читая «Бахчисарайский фонтан» и глубоко вникая в подробности его личной жизни, можно сказать однозначно: это Анна Ивановна Гирей, о которой мы упомянули в начале нашей беседы.

      Давайте посмотрим, что нам известно об этой загадочной музе Пушкина?

      Исмагил Шангареев

      Прежде всего факты. Правнучка хана Шагин-Гирея, татарка, путешествовавшая с семьёй Николая Раевского и с Пушкиным по Кавказу и Крыму в 1820 г. К слову сказать, согласно нашей семейной легенде, моя дальняя родственница, так как я тоже происхожу из славного рода Гиреев – предков Анны.

      Не вызывает никого сомнения, что именно она, тайная и взаимная любовь поэта, была музой многих его стихов, черкешенкой из «Кавказского пленника» и отчасти Татьяной Лариной. Только ей одной он преподнёс «заветный перстень» с сердоликом.

      Да, Анна Гирей была человеком неординарной судьбы, в силу чего многие и считали её исключительной.

      Позволю себе процитировать Галину Римскую: «…в доме у Раевского полно очарованья, и пенится кружев изящных стройная река, над морем Аю-Даг, и синь небес, и облака, красавицы-сестрички, с ними Анна, запомнит время силуэт прелестнейшей головки, немыслимо поэту в нашем мире без любви. Он рисовал повсюду профиль милой, очень тонкий…».

      Нурали Латыпов

      Хотелось бы особо отметить, что в книге Любви Краваль «Рисунки Пушкина как графический дневник» на основе глубокого изучения документов отмечено, что брачную перспективу с Анной Пушкин обдумывал всерьез,