Хочу женщину в Ницце. Владимир Абрамов

в лагерь, как только ты приведешь себя в порядок. Мы будем ожидать тебя там. Затем мы проводим тебя в Сенат, сенаторам сейчас будет не до сна! Я позабочусь, чтобы всем им срочно доставили извещения явиться в Курию.

      Эклект и Эмилий Лет стремительно покинули покои, прихватив с собой всего двух своих охранников. Остальные остались в доме городского префекта, ожидая хозяина. Гельвий Пертинакс, не вставая с постели, хриплым голосом окликнул своего спальника:

      – Срочно пошли человека к Виктилианским палатам. Там преторианцы ждут команды, куда нести тело Коммода. Пусть сбегает и лично удостоверится, что император мертв. Я жду его скорейшего возвращения.

      Спальник удалился. За своих людей Пертинакс был спокоен, их хорошо знал лично префект когорты ночной стражи, поэтому можно было не опасаться поборов стражников, патрулировавших с фонарями улицы города. Пока слуги хлопотали вокруг него, приводя его одежду в порядок, Пертинакс пребывал в замешательстве. Его терзали сомнения, не совершает ли он ошибку, соглашаясь на такое судьбоносное предложение. Ведь всю свою жизнь он чувствовал отвращение к императорской власти и открыто демонстрировал словом и делом свое негативное отношение ко всему, что связано с ней. Всего того, чего Пертинакс хотел достичь в жизни, он давно достиг, и гордился этим, особенно своим красивым домом с перистилем, богато облицованным мрамором, с большим числом колонн. Он не мог себе представить, как он, человек низкого происхождения, сможет продержаться на троне, который до него занимал император столь высокого и благородного происхождения? А сенаторы? Разве они безропотно согласятся исполнять приказания гражданина, который по всем статьям ниже их? И вообще, разве этого Пертинакс добивался всю свою жизнь?! Он ведь хотел только одного – быть просто богатым и уважаемым римским гражданином, потому что с детства был окружен бедностью.

      Городскому префекту вдруг вспомнилось, как у него, молодого командующего флотом в Германии, перехватило дыхание от радости, когда его за военные заслуги решили перевести в Дакию и, главное, назначили жалованье в 200 тысяч сестерциев в год! А каким он был сенатором? Да никаким! Это всё Клавдий Помпеян, зять Марка Аврелия, это он ходатайствовал за Пертинакса, чтобы тому присвоили это ожидаемое всеми римлянами звание, хотя тогда Пертинакс и Курию-то в глаза не видел. А всё потому, что он, молодой командир, хотел услужить Марку Аврелию, которого глубоко уважал и безропотно выполнял все его приказы. Император не забывал отмечать его старания. Сначала он назначил его легатом первого легиона, потом началась жестокая резня за Ретийские области, потом Норик. И тогда вновь сам Марк Аврелий назначил его консулом за выдающееся рвение по службе, хотя за долгие годы военной карьеры он так ни разу и не побывал в Риме! Как же ему тогда, по молодости лет, хотелось снять военные доспехи и облачиться в белоснежную тогу сенатора, а то и в тунику консула с широкой каймой пурпурного цвета, и со всеми знаками отличия пройтись по Риму, да так, чтобы все 12 ликторов шли впереди! Или сесть на почетное