Побѣдители. Елена Чудинова

читателям его газеты, чтобы поменьше нелепых мифов о нашей стране жило в их головах.

      – Самая обычная спортивная школа, кто угодно может записать в нее своих детей. Видите ли, у нас считается, что образование, любое образование, должно быть на очень высоком уровне повсеместно. А что явилось бы лучшим доказательством тому, что мы преуспели, как ни то, что наши Великие Князья и Великие Княжны учатся в самых обычных учебных заведениях? Вот и Император также занимался в общих конюшнях. Впрочем, только до тринадцати лет. Дальше Его Величество действительно был записан в особый манеж, но это уже в столице. Только на то была простая необходимость. У нас, как и у вас, насколько мне известно, танковые, к примеру, войска до сих пор называются кавалерийскими. Но в каждой дивизии у нас есть сводный полк, конный либо пехотный. Уж в прямом смысле – для парада. И тут уж нужны навыки особой выездки. В обычных школах таким не учат, а Императору это необходимо. Есть только три манежа, где этим занимаются. Да, туда действительно поступают преимущественно юноши из Бархатной книги, уж такова традиция. Но это лишь традиция, не правило. Вы удивлены, я вижу, возможно, и сомневаетесь в моих словах. Но именно так дело и поставлено в Российской Империи. Покойный Император Павел II еще на заре своего царствования сказал: «В стране не останется ни одного учебного заведения, получение образования в котором не явилось бы причиной безусловной гордости выпускника»12.

      – Но при этом у вас ниже образовательная планка, чем у нас. – Костер очевидно решил посопротивляться. – Семь классов, для американца обязательны десять.

      – Да, мы не пускаем на ветер ни денег, ни времени. Для весьма многих достойных подданных семи классов хорошего образования более, чем достаточно. Отнюдь не все предназначены в этой жизни следовать в университеты. Так зачем? Главное, что наша образовательная система не связана с финансовыми обстоятельствами родителей.

      – Я многое читал о России. Да и нынешний мой приезд – уже четвертый. И все же – все это так любопытно… Простите, я скачу с пятого на десятое и даже слегка отвлекся от темы нашего разговора, что уж вовсе непрофессионально.

      Течение нашей беседы слегка сбилось, поскольку я предложила посетителю коктейль. Не чай же ему предлагать, что американцы понимают в чае.

      Пока я доставала из бара стаканы и трясла шейкером, Костер оглядывался по сторонам.

      – Я примечал, что портреты Императора Николая нередко висят в России в частных гостиных, – заметил он. – А у вас такого не вижу.

      Вот уж не объяснять же ему, что портрет у нас есть, только он висит в «теплой» комнате. Как уж очень любимый.

      Лет двенадцать-пятнадцать назад вид наших казенных учреждений был смягчен довольно умилительной деталью: Ник-то на официальных своих портретах – облаченный то в гусарский доломан, то в морской сюртук, то в сюртук авиаторский, то в горностаевую мантию – был, как-никак, ребенком. Затем эти портреты потихоньку

12

Подробнее об образовательной системе – см. примечание к гл. XVII