Охотник на кроликов. Ларс Кеплер

а сейчас пытается собраться, чтобы голос звучал твердо.

      – Купи розовую розу… самую красивую, какую сможешь найти, пойди к Оути и скажи ей, что она моя роза… И скажи, что я прошу прощения… прощения за то, что сломал ей жизнь.

      – Ты не хочешь, чтобы она пришла сюда? – Йона взглянул ему в глаза.

      Сумо только покачал головой. Он перевел взгляд на окно, посмотрел на серую решетку с накрученной поверх нее колючей проволокой, на грязно-серое уныние над стеной.

      Йона повернулся к следующему человеку за столом. Люка Богдани, малорослый человек, чья неудачливость словно отпечаталась у него на лице.

      – А для тебя?

      Люка подался вперед и прошептал:

      – Проверь, не наложил ли братец лапу на мои деньги.

      – О чем я должен спросить?

      – Никаких вопросов. Посмотришь на деньги, пересчитаешь. Должно быть ровно шестьсот тысяч.

      – Ну нет, я не стану этого делать. Я хочу выйти отсюда, а деньги эти краденые, и если мои…

      – Хрен легавый, – фыркнул Люка и перевернул свой стаканчик с кофе.

      Йона продолжил ходить по столовой от стола к столу. Он спрашивал у других заключенных, что может сделать для них во время своего отпуска. Запоминая их пожелания и поручения, он ждал, когда приведут Салима Рачена.

      Йона объяснил премьер-министру, что ему, чтобы подобраться поближе к Рачену, понадобится увольнение на тридцать шесть часов, начиная с понедельника.

      – Тогда у вас останется не так много времени в тюрьме, чтобы понять, что он знает, – предостерег его министр.

      Йона не стал объяснять, что ограничением может послужить не время, а условия.

      Перед тем как покинуть комнату для свиданий, Йона спросил, какие у него полномочия на случай экстремальной ситуации. Дернув углами узкого рта, министр ответил:

      – Вы пытаетесь остановить террористов. Ваши полномочия почти безграничны.

      Рейнер Кронлид встал из-за стола, нервно провел рукой по рту и уставился на шлюзовую дверь в коридоре. Он замер, вытянув шею, облизал губы и снова опустился на стул. Все, кто сидел за столом “Братства”, подались вперед, когда он заговорил.

      Йона увидел, как расслоился свет в коридоре за панцирным стеклом, как дрожащая серая вертикаль ширится и разделяется на три фигуры.

      Замок зажужжал, и двое надзирателей ввели нового заключенного, Салима Рачена.

      Дежурный офицер кивнул и поставил подпись.

      У Салима Рачена было круглое интеллигентное лицо. Жидкие волосы зачесаны набок через темя, серая полоска усов.

      Свои вещи он нес в сером тюремном мешке и ни на кого не глядел.

      Надзиратель отвел его в камеру, после чего проводил в столовую.

      Салим взял миску и чашку с кофе и сел на свободное место рядом с Магнусом Дувой.

      Йона подошел к ним, сел напротив Салима и спросил Магнуса, что он может сделать для него во время увольнения.

      – Сходи к моей сестре, отрежь ей нос, – попросил Магнус.

      – Она же каждый месяц переводит тебе деньги.

      – И не забудь снять на камеру, – оскалился