География времени. Повести и рассказы. Юрий Быков

заключены в тёмно-красные брюки и того же цвета куртку на молнии с витиевато начертанными буквами RUSSIA.

      – Ты стала спортсменкой? – улыбнулась собственному вопросу Софья Дмитриевна. – И почему у тебя написано Раша, а не Юэсэсэр?

      – Ну, во-первых, этот костюм не только спортсмены носят, а, во-вторых, …нет там никакого СССР!

      – Неужели белые всё-таки победили? – изумилась Софья Дмитриевна, виновато посмотрев на Глашу.

      – Да какие белые! Ни они, ни фашисты, никто ничего не смог сделать – сами всё развалили!

      – Этого не может быть! – возмутилась Глаша.

      – Глашка, Глашка, – по-доброму покачала головой Клавдия. – Расслабься, ты до этого… точнее, уже мы – не доживём!

      И взглянула, дрогнув иронично губами:

      – А ты, надо понимать, большевичка?

      – Именно так и понимай!

      – Ладно, я вам сейчас кое-что про светлое будущее расскажу, но сначала… Софья Дмитриевна, а ведь Алексей-то Арнольдович – там!

      – Где?! – Софья Дмитриевна схватилась обеими руками за спинку кровати.

      – Ну, там, откуда я теперь…

      5

      То, что узнали Софья Дмитриевна и Глаша, показалось им невероятным.

      – Значит, в 19 часов 9 мая 1975 года? – раскрасневшись, сияя глазами, переспросила Софья Дмитриевна.

      – Да, я хорошо помню и время, и число, и год.

      – У Почтамта?

      – У Почтамта.

      Софья Дмитриевна в волнении прошлась по комнате, села на стул, счастливо закрыла лицо руками. Но через минуту уронила их, ошеломлённая неожиданной мыслью:

      – Как же я доживу до этого 1975 года?

      – Вообще-то считается, что те, кто вляпался в эту байду, ну, побывал, как мы, в другом времени, потом перестают стареть. И, между прочим, у меня это, кажется, уже началось.

      Софья Дмитриевна недоверчиво взглянула на Клавдию.

      – А всё-таки, ты ничего с годом не перепутала?

      – Да нет же, не перепутала, это день тридцатилетия Победы.

      – Победы?

      – В Великой Отечественной войне, которая началась в 1941 году, а закончилась в 1945-м. Нам её ещё предстоит пережить. Да и много чего другого… – погрустнела Клавдия.

      Из последовавшего затем рассказа вытекало, что будущее, мягко выражаясь, совсем не лучезарно. Конец повествования продолжила тяжёлая тишина; в тягостном молчании каждая думала о своём.

      – Я, наверно, поеду в Сибирь, к своим, если живы, конечно, – первой заговорила Клавдия. – А если и не осталось никого – всё равно поеду. Вот только как без документов?

      – Паспорт я тебе постараюсь выправить, – пообещала Глаша.

      – А то, Глаш, поехали со мной, – оживилась Клавдия. – Пока не поздно, поехали! Нельзя тебе здесь.

      – Мне ничто не угрожает, – сухо проговорила Глаша.

      – Ага, все они тоже так думали. И маршалы, и генералы, и министры… Не дури, Глашка, поехали. Вон и Софью Дмитриевну с собой возьмем – до 1975 года ещё далеко!

      – Мне нельзя: Алексей Арнольдович может раньше вернуться.

      – Не может. У них там раньше 1975 года ничего не получается.

      – Разве