Саквояж со светлым будущим. Татьяна Устинова

пиететом, но тому нравилось прикидываться ничего не значащим стариком. – Но ты должна зайти ко мне, и мы обсудим создавшееся положение, пока оно не превратилось в угрожающее!

      – Нет никакого угрожающего положения. И не будет.

      И тут она вдруг подумала, как бы ей хотелось, чтобы оно стало именно таким – угрожающим. Чтобы Родионов хоть что-нибудь бы… почувствовал.

      Какое нелепое слово, из романа – почувствовал!

      Ничего и никогда он не чувствовал, к ней-то уж точно, и еще на заре их совместной работы он как-то объяснил ей, что является принципиальным противником любых «служебных романов». Он ни что не намекал, просто комментировал ситуацию, которую тогда мусолили во всех газетах – как некий министр-фрондер взял да и бросил свою старую жену и ничтоже сумняшеся женился на молодой секретарше.

      «На работе надо работать, – сказал тогда Родионов, скомкал газету и швырнул огромный ком в корзину для бумаг. – Спать надо вне работы. Можно подумать, что эта его секретарша принципиально отличается от какой-то другой секретарши! Какая разница, с ней или с другой!»

      Вот Лазарь, а? Привел ее в состояние душевного трепета, да еще перед самым визитом на «шестой этаж», в логово льва, царя зверей!

      Когда Маша вбежала в приемную Маркова, Родионов ее уже покидал, и вид у него был очень недовольный.

      – Маш, ты поговори с ним побыстрее и приходи, – распорядился он. – У нас серьезные изменения в программе.

      Маша затормозила возле него, как кот возле миски со сметаной из мультфильма «Том и Джерри» – так, что из-под туфель пошел дым.

      – Мне и Весник толковал про какие-то изменения. Случилось что-то, Дмитрий Андреевич?

      Родионов хмуро глянул в сторону Кати, которая за своей конторкой негромко разговаривала по телефону и не обращала на великого писателя и его помощницу никакого внимания.

      Молодец Марков. Он брал на работу исключительно профессионалов, и не только на большие должности, но и в секретари!..

      – Откуда-то взялся Тимофей Кольцов, – проинформировал он. – И какие-то будущие украинские президенты.

      – Кто?!

      – Мы с ними встречаемся в Киеве, и мне все это очень не нравится, – заключил он. – Давай быстрей. Нам надо это обсудить!

      – Обсудить все мы сможем только дома, – сказала Маша. – Здесь… негде.

      У них был корпоративный закон – на двоих.

      Он формулировался примерно так: мы всегда воюем на одной стороне. Издатели, журналисты, пиарщики могут быть попеременно то на нашей, то на противоположной, но мы – ты и я – всегда по одну сторону линии фронта. В этом весь смысл нашей совместной работы. Никакого другого смысла нет. Если исключить эту «фронтовую» составляющую, получится, что ты – просто хороший работник, а я хороший работодатель. А работников и работодателей полно, и среди них попадаются неплохие. Можно сколько угодно складывать их вместе в разных вариантах, но из них никогда не получится… боевая единица.

      Из Маши Вепренцевой и Дмитрия Родионова получилась.

      Поначалу