Последнее интервью. Феликс Бенедиктович Сарнов

Чего терять, все равно посадят!… – смех и скандирование: – Лю-лю-ка-ев! Лю-лю-ка-ев!!.

      Лешка оглянулся на Марика, тот, надо отдать ему должное, с лица не спал, а ободряюще кивнул, показал большой палец и сказал:

      – А действительно, чего терять – на двушечку… с конфискацией вы уже спели. А нас – вообще закроют. Выдавайте, – и обреченно махнул рукой.

      Лешка взял нежный аккорд и выдал:

      За что ж вы Лешку Люлюкаева?

      Ведь он ни в чем не виноват.

      Главнефть сама чуток слукавила,

      А он ни в чем не виноват.

      Главнефть по проволоке ходила.

      Махала черною рукой

      И страсть Алешеньку схватила

      Своей мозолистой рукой.

      Он в офис к ней зашел на площади,

      И чемоданчик подхватил.

      Ему б чего-нибудь попроще бы,

      А он брифкейсик подхватил.

      Он все прикинул по фасончику,

      Чтобы Главнефти угодить

      срубить на завтрак два лимончика,

      Чтоб ей, конечно угодить.

      Не думал, что так огорошит -

      Ведь от любви беды не ждешь.

      Ах Леша, Леша, что ж ты, Леша!

      Ведь сам по проволоке идешь …¹

      Реакция зала была сдержанней, чем на первую, но… Все равно – не хилая.

      Лешка не раз уже сталкивался с очень теплыми и даже восторженными приемами своей персоны – один раз, когда во Львове читал главу из «Аэровокзала» (про мать русского солдата), многие женщины утирали слезы и весь небольшой зальчик в конце даже встал, – но такую реакцию и от т а к о г о зала (огромного, нежно пахнущего Шанелью и Кристианом Диором, набитого костюмами и платьями от Gucci и Armani) он к себе никогда в жизни даже не примерял.

      По всему его телу разлилось приятное тепло. Он подошел к Колпакову, отдал ему гитару, сказав, «спасибо» (тот кивнул с дружелюбной улыбкой и «было здорово – вам спасибо»), и сошел со сцены. Когда он садился на свое место в первом ряду, зал еще продолжал одобрительно гудеть.

      Натягивая в гардеробе куртку, он почувствовал, что его плеча довольно настойчиво коснулось нечто мягкое. Но упругое. Развернувшись, он уперся взглядом в стоявшую рядом с ним длинноногую блондинку (ноги, казалось, росли прямо от коренных зубов) – подойти к нему вплотную ей не давали две чисто физиологические особенности, выдающиеся далеко вперед из короткого топа.

      – Я – Анжела, – сказала блондинка низковатым голосом, от которого у Лешки моментально заныло в паху.

      – Я – Леша, – сказал он.

      – Я знаю, – кивнула она. – Леша, мы с друзьями сейчас хотим съездить в один клуб. Не хотите составить компанию? Там будет весело.

      – Зачем вашим друзьям компания пожилого, усталого…

      – Не моим друзьям, а м н е, – перебила его назвавшаяся Анжелой, глядя на него в упор очень умело подведенными и очень красивыми… даже не глазами, а прямо Есенинскими «синими брызгами», – Потом, если вы захотите, я отвезу вас домой, к жене. И не кокетничайте – это тоже оставьте мне. Просто скажите: да, или нет, – она облизнула кончиком языка полные губы, словно спрыгнувшие с лица Анжелины Джоли.

      – Да, –

1

Стихи Сергея Лойко