Дорога цариц. Александр Прозоров

лет семи на вид расплылся в широкой ухмылке и тоже крикнул, глядя девочке в глаза:

      – Нянька, я кто?!

      Откуда-то от церковного крыльца появилась большая тетка в собольей шубе и в кокошнике с самоцветами и величаво поведала:

      – Ты есть царевич Федор, сын государя нашего, царя Ивана Васильевича.

      – Слышала? – вскинул подбородок мальчуган и скомандовал: – На колени!

      Иришка ощутила себя так, словно ее с размаху стукнули пыльным мешком по голове. Успевшая привыкнуть ко всеобщему почитанию, она никак не могла принять того, что кто-то вдруг оказался главнее ее. Малышка набрала в грудь как можно больше воздуха… показала царевичу язык – и кинулась наутек.

      – Сто-о-ой!!! – за спиной послышался частый топот.

      Ира обежала большой храм, повернула к колодцу, метнулась к дому. Топот не отставал – и она резко свернула за угол, юркнула к поленнице, заскочила в проход между высокими рядами дров, повернула еще раз и… Врезалась в спину какого-то холопа, укладывающего поленья. Отскочила, повернула в другой проход – и лоб в лоб столкнулась с царевичем.

      Тяжело дыша, Ирина замерла.

      – Э-э-э-э!!! – Мальчишка показал ей длинный розовый язык, выдохнул: – Теперь ты догоняй!

      И кинулся наутек…

      Часть вторая. Ночные колокола

      3 февраля 1567 года

      Александровская слобода

      В лунной зимней ночи снег на дорожках скрипел так, словно каждый шаг ломал целую охапку хвороста. Треск разлетался далеко в стороны, отражался от стен домов и крепостных стен и возвращался обратно, ударяя девочке по ушам. Она несколько раз замирала, уверенная, что поднятый шум разбудит весь город – однако, на диво, на маленькую фигурку не обратила внимания даже стража на стенах и у ворот.

      Возле дверей новенькой, еще пахнущей свежей известкой Распятской церкви отделилась от сугроба на краю дорожки еще одна тень и прошептала:

      – Это ты, Иришка?

      – А ты кого ждал, царевич? – так же тихо ответила девочка. – Ты ключ достал?

      Мальчишка сунул руку за пазуху, вытянул и показал большущий кованый ключ с раздвоенной бородкой. Спросил:

      – Не передумала?

      Ира мотнула головой.

      Скрипя наметенным с вечера снегом, дети поднялись по обновленным ступеням храма. Мальчик открыл дверь, пропустил спутницу, затворил за собой. Оказавшись в полной темноте, помахал руками, наткнулся пальцами на меховую шапку, шепнул:

      – Руку мне на плечо положи! Я дорогу помню, сейчас угол нащупаю. Ноги береги, Иришка, тут ступеньки!

      Ребята пробрались к лестнице, по ней поднялись наверх и вскорости оказались на нижнем ярусе звонницы. Здесь, в лунном свете, они разделились. Ира полезла выше, мальчик же собрал в руки веревки от самых тяжелых, многопудовых колоколов, нащупал ногой доску, к которой крепились те, что полегче.

      – Готова! – крикнула вниз Ирина.

      – Ага… – Мальчишка потянул к себе