Реплика. Лорен Оливер

формы, невесть для чего устроенной (иногда их использовали в качестве справочников). Еще в Хэвене была Библия, которую Даже-и-не-думай повсюду таскала с собой и периодически била ею тех, кто не слушался ее или был чересчур скудоумен, чтобы выполнять ее указания.

      Время от времени доктор О’Доннел покидала остров, зато возвращалась она всегда с новыми книжками в сумке. Воскресными вечерами она приходила в спальню и читала им вслух. Сперва это были простенькие издания с картинками. Потом – книги потолще, с мелким шрифтом. Они так и кишели буквами, и у Лиры от взгляда на страницы начинала кружиться голова.

      Несколько десятков реплик собирались вокруг доктора, чтобы послушать эти истории: после отбоя они шепотом пересказывали их другим, зачастую что-то додумывая или смешивая детали. Джек и Бобовый стебель, доросший до страны Оз. Лев, Колдунья и дружелюбный великан. Это было столь огромным контрастом со скукой, с малостью их мирка! Пять крыльев, ну шесть, считая Коробку. Почти все двери заперты. Хэвен окружен водой. Половина реплик слишком тупы, чтобы разговаривать, четверть – больны, а остальные – раздражительные и буйные.

      Деваться некуда.

      Никуда и не вырвешься.

      А для Лиры случившееся имело совершенно иное значение. Она влюбилась, хотя ничего даже не осознавала и никогда не думала о своих чувствах и эмоциях. Она не понимала, что вообще означает любовь, да и в Хэвене никогда не произносили это слово. Под воздействием голоса доктора О’Доннел и ее тонких веснушчатых пальцев, которые мерно переворачивали страницы, почти погребенная часть ее сознания пробудилась, зашевелилась и раскрылась.

      Доктор О’Доннел рассказала им про названия созвездий и звезд – Геракл и Лира, Кассиопея и Венера, Большая и Малая Медведицы. Именно она объяснила репликам, что звезды – это шары раскаленного добела газа диаметром в сотни сотен миль, расположенные в невообразимой дали.

      Лира во всех деталях запомнила один из таких вечеров. Она сидела на кровати и слушала, как доктор О’Доннел читает одну из ее любимых книг, «Баю-баюшки, Луна»[1].

      Внезапно Кассиопея – которая в то время была лишь Шестым номером – заговорила.

      – Я хочу имя, как у звезды! – выпалила она.

      Лира впала в замешательство. Она-то считала, что Шестая и есть настоящее имя Кассиопеи, так же как и Двадцать четвертая модель – ее собственное.

      Доктор О’Доннел встала и неторопливо прошлась по спальне.

      – Ты – Кассиопея, – произнесла она. – А ты – Медведица. Венера. Каллиопа.

      Каллиопа, бывшая Седьмая и самая противная из генотипических копий Кассиопеи, хихикнула. Взгляд доктора О’Доннел упал на Лиру.

      – Лира, – сказала доктор О’Доннел, и ту словно ударило током, будто обожгло.

      Когда Лира опомнилась, то она ощутила нечто вроде вдохновения и принялась давать имена и названия всему, что она видела в Хэвене. Реплики называли крыло G Коробкой, но Лира сама придумала Похоронное Бюро. Столовую она нарекла Кастрюлей,

1

Книга американской детской писательницы Маргарет Уайз Браун (1910–1952). (Здесь и далее – прим. ред.)