Подари мне надежду. Светлана Соловьева

с Семёном Григорьевичем. Если есть хоть один шанс его нужно использовать!

      Леночка, наклонившись к Наде, пропела в ухо:

      – О ком они?

      Из-за двери раздался громкий голос Семёна Григорьевича:

      – Надежда Анатольевна, что вы там стоите, заходите!

      Надя осторожно вошла в кабинет. В нём находились все врачи больницы, которые были в это время на работе и пришёл в свой выходной Андрей Васильевич. Семён Григорьевич, глядя на взволнованную Надю, указал ей на стул и начал говорить:

      – Мы здесь посоветовались с коллегами, но сразу скажу, что не все согласны с моим мнением.

      Надя молчала и в ожидании смотрела на него. Он, обвёл всех взглядом и произнёс:

      – Я предлагаю сделать операцию вашему отцу!

      Посмотрел на молчавшую, взволнованную Надю, и настойчиво продолжил говорить:

      – Могу сразу сказать, что шансов немного, но если получится, то он ещё поживёт и не один годок!

      Надя, сжимая руками кромку стула, выдавила из себя:

      – Что для этого нужно?

      – Его согласие и согласие членов семьи.

      – Хорошо, я согласна! В остальном тоже не сомневайтесь. Если есть хоть малейший шанс, я согласна его использовать!

      Ирина Максимовна взмахнув рукой, улыбаясь, произнесла:

      – Ну, ещё одна революционерка в нашей больнице! Ладно, раз так, я тоже даю своё согласие!

      Семён Григорьевич повернулся к сидящей в стороне жене Андрея Васильевича – Наталье Ивановне (она работает невропатологом в больнице) и сказал:

      – Наталья Ивановна, оформите всё как заседание комиссии, раз всё уже решили, и вызовите из отпуска анестезиолога.

      Взглянув на Надю, добавил:

      – Вам, Надежда Анатольевна, нужно завтра привести папу и маму ко мне. Жена обязательно должна дать своё согласие на операцию.

      Надя взволнованная вышла из кабинета. Переодевшись, поспешила домой. Всю дорогу шла и готовила себя к встрече с родителями, пытаясь настроиться на спокойный разговор. Но как не старалась, психотренинг, когда касается родного, близкого человека, не помогал.

      Подходя к дому, она увидела сидящего на лавочке отца. Подойдя ближе, разволновалась так, что не смогла даже поздороваться. Молча села рядом, руками теребя ручку сумки. Отец не поворачиваясь, спокойно сказал:

      – Надя, доченька, ты не волнуйся всё нормально! Ты просто скажи – сколько мне осталось?

      Закусив губу, чтобы не разрыдаться, она сидела молча. Отец опять спросил:

      – Надюша, дочка, я уже давно знаю, что чем-то болею, скажи, я хоть годок-то ещё потопчусь?

      Обняв его, Надя расплакалась. Отец, похлопывая её по плечу, ласково сказал:

      – Тихо, дочка, тихо, маму испугаешь.

      Надя, всхлипывая и вытирая льющиеся из глаз слёзы, тыльной стороной ладони, очень сбивчиво начала говорить:

      – Потопчемся, папка, потопчемся. Я в этом просто уверена! Семён Григорьевич берётся за