С собой и без себя. Практика экзистенциально-аналитической психотерапии. Сборник статей

полосы исчезли.

      «Мне сейчас тоже хорошо, я учусь в совсем другой школе. Мне больше не нужно запираться, и дома мне тоже лучше. На следующей неделе мы переезжаем в наш новый дом. Я уже радуюсь этому».

      Самооценка Ани стала более адекватной. За последние недели ее так называемые показательные выступления совсем пропали. Она перестала стремиться быть центром внимания, больше не запиралась в туалете и не угрожала покончить с собой.

      Так как Аня после окончания занятий в школе переехала со своими родителями в новый дом, мы перестали встречаться. Осенью я один раз разговаривала с ней по телефону. Она искренне заверила меня, что у нее все хорошо.

      Подведение итогов

      Что происходило во время наших бесед? Что привело к улучшению состояния Ани?

      Изменения в семье, присутствие социального работника и тот факт, что в семье поняли, что проблемы девочки стали достоянием общественности, защитили Анну от дальнейших нападок. Это быстро привело к разгрузке и сняло напряжение. Дополнительно ей помогло также и то, что родители построили собственный дом, и Аня территориально стала отделена от дедушки. Таким образом, изменение внешних условий имело решающее воздействие на психотерапевтическую работу с Анной.

      В своих беседах я руководствовалась экзистенциально-аналитическим пониманием личности, как его описал Альфрид Лэнгле (1990, 1992, 1993), и методом персонального экзистенциального анализа.

      В повседневной жизни Аня чувствовала себя отвергнутой, даже испытывала угрозу для своего права быть такой, какая она есть. Она не имела права и не могла быть самой собой. Всякий раз, когда она в свойственной ей манере обращала внимание на себя или на свою беду, у нее возникало опасение, что ее не поймут. Так и происходило – ее регулярно отвергали, и она чувствовала, что ее на самом деле не видят и не понимают. Продолжительное травмирование ее личности было вызвано унизительными побоями и сексуальным злоупотреблением. У Анны не было человека, не было «Ты», рядом с которым она могла бы стать самой собой.

      Когда я начала регулярно встречаться с Аней, у нее появилось пространство, где она имела право быть собой. Благодаря этому она получила опыт принятия, почувствовав, что есть человек, который принимает ее такой, какая она есть, и даже уважает ее. В этой атмосфере она смогла себя проявить. Почувствовав себя в безопасности, она смогла высвободить свой творческий потенциал, который помог ей начать справляться с травмой. Это стало для нее первым опытом обхождения со своими переживаниями. Опыт принятия со стороны другого создал устойчивую и надежную почву для того, чтобы она могла приблизиться к себе.

      У Анны был огромный творческий талант, на который мы смогли опереться. Она не могла выразить свои переживания словами, но находила другие пути для этого. Во время танца, в игре на пианино и рисовании она выражала свой трамирующий опыт. Благодаря этому она освобождалась от ощущения, что находится в плену опасности. Внешние события поддержали процесс дистанцирования от пережитого.

      Я