Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915. Отсутствует

Мережковского. Хорошо было бы, если бы Вы снизошли до общедоступного и притом осторожного отзыва об этом исследовании с точки зрения религиозно-философской; тогда я бы написал о том же исследовании с точки зрения литературно-эстетической; получились бы две статьи двух авторов об одной книге, которые (статьи) дополняли бы друг друга[355]. Разумеется, это стоит сделать лишь в том случае, если Духовецкий, который сам же молил, чтобы ему присылали материалы, прекратит по крайней мере свое молчание.

      1 января 1903 г. Вы – первый, дорогой Борис Николаевич, которому я пишу первое свое письмо в новом 1903-ьем году… Странно, что я сегодня и частью вчера в Silvesterabend[356] чувствую себя так же тоскливо, как в сочельник и Рождество. Меня это несколько тревожит: не из-за себя, а из-за жены и родителей: они очень рады, что я устроился; было бы ужасно, если бы что-нибудь случилось. Будем надеяться, что это дурное самочувствие имеет значение (подобно тому сну, помните, о двух змеях, черной и белой) не личное, не интимное, а всеобщее… Вчера вечером за три, четыре часа до нового года я уронил свои часы; они остановились, я снес их часовщику; оказалось – сломан маятник. Опять-таки: что это означает? Обращаю этот эпизод в шутку (полушутку) и делаю предположение: перестану ли я маяться? Или вообще жить? Буду думать, что только первое. – А в прошлом году в то же самое время я нашел подкову! Она принесла мне счастье. Продолжаю читать Ваше первое письмо. С удовольствием перечитываю: «всякое забегание вперед, как церковников (с их Антихристом) и теософов, так и теургов à la Мережковские с их речами о соединяющем религиозном делании значительны только как попытки „нового мышления“, а не сами по себе». Читаю Ваше второе письмо[357]. Вы обещаетесь написать по поводу книжки Файгингера о Ницше (с точки зрения законности его появления после Шопенгауэра; Ницше в связи с современным неоидеализмом). Эта тема была бы более удобна, нежели о докладе Тернавцева[358]. Читаю в третьем письме[359]: оказывается, что статью о Ницше Вы написали, но переписывать нет времени. Быть может, теперь найдется время; или присылайте непереписанною. Этот возмутительный Духовецкий не имеет обыкновения отвечать скоро на письма.

      В своем IV письме[360] Вы говорите, что Ваш «внутренний путь каким-то странным образом слагается в сторону теософии» и притом «волюнтаризма», «отличную и от теософии в сторону теургии и от теургии в сторону теософии». Но возможна ли «равнодействующая между теософиею и теургиею»?? Не есть ли «объективация» (спрашиваю Вас на Вашем же «жаргоне») «воплощенного (теургического) на степень идеи» только умственная игрушка капризного ребенка, пожелавшего идти дальше «символического»; на деле же подобное «воплощенное» ничем не отличишь от «символического»?? – Вашу «лествицу» (1–8) я понимаю и в целом всю, чувствую же ее лишь до 7-ой ступени включительно; голубое мне очень, очень близко и знакомо; и просто голубое (бирюзовое с зеленоватым оттенком) и углубленное белым; недаром я родился 7-го декабря 1872 года; декабрь – месяц зимний, снежный и голубой в то же время; мне и белое (5-ая и 6-ая ступень)

355

Подразумевается возможная публикация этих статей в газете «Приднепровский Край».

356

Новогодний вечер (нем.).

357

Имеется в виду п. 8.

358

См. примеч. 2 к п. 9. Доклад В. А. Тернавцева «Русская Церковь пред великою задачей» был прочитан на первом, учредительном заседании Религиозно-философских собраний в Петербурге 29 ноября 1901 г., опубликован в № 1 «Нового Пути» за 1903 г. См.: Записки петербургских Религиозно-философских собраний. 1901–1903. М., 2005. С. 5–19.

359

Имеется в виду п. 9.

360

Имеется в виду п. 10.