Варан. Марина и Сергей Дяченко

здесь, наверху – или там в сырости, где сейчас дно?

      – Я поддонок, – сказал Варан сквозь зубы.

      – Ну надо же, – рассеянно продолжала аристократка. – А если я брошу в воду монетку – ты сможешь ее поймать?

      Не дожидаясь ответа, она открыла кошелек, привешенный к поясу, и бросила в воду монету – как успел заметить Варан, в одну шестую реала. Монетка опускалась почти невидимая, пока не попала в солнечный луч и не замерцала, как рыбка.

      – Что же ты не прыгнул?

      – Она слишком быстро тонет, – признался Варан.

      – И где она теперь? Что, это правда, что под нами бездна?

      – Нет. Под нами дно, только очень-очень глубоко. Монетка упадет на дно, и осенью кто-то ее отыщет.

      – Слушай, слуга, – аристократка посмотрела на него внимательнее, чем прежде. – Вы со своим сбродом подсунули мне дурацкую скучную прогулку… Я согласна простить вас, если ты меня немножко развлечешь.

      – Как?

      – Я очень люблю смотреть, как ныряют за разными вещами. За монетками. Смотри, вот здесь у меня треть реала… Лови!

      Она метнула монетку, и Варан прыгнул прежде, чем успел подумать.

      Треть реала – светлая монета и довольно большая. Варан видел, как она погружается, суетливо покачивая круглыми боками. Он нырнул головой вниз, в несколько рывков достиг монетки – но промахнулся, и она выскользнула из ладони. Он рванулся глубже и тогда наконец-то ее поймал; сжав монетку в руке, он с опозданием понял, как это мало. Треть реала – для того, чтобы купить Ниле ожерелье, надо нырять триста раз!

      Ему захотелось разжать руку, но он удержался.

      Под водой было светлее, чем в гроте. Варан видел горящую под солнцем поверхность снаружи, видел брюхо скалы в зеленых пятнах водорослей, видел тусклую, как натянутый рыбий пузырь, поверхность грота внутри. Ему не хотелось возвращаться к дрянной избалованной девке, в чьей власти ему предстоит пробыть еще как минимум час. Вот если бы он был рыбой…

      Он повернул голову – и увидел.

      Маленькая радуга в воде. Светлая прямоугольная бумажка. Вернее, не бумажка, а…

      Они не тонут в воде и не всплывают. Если их притопить – так и будут дрейфовать, следуя течениям. А в стоячей воде – неподвижно лежать, будто листочек зелени в рыбном желе.

      Клады, сказал голос Нилы в голове. Тут полно кладов, тайников… Княжеская казна… Схроны контрабандистов…

      Варан рванулся, боясь, что наваждение рассеется и плывущая в толще воды денежная бумажка окажется всего лишь солнечным бликом. Рванулся, выбросил вперед руку, схватил…

      Пальцы ощутили плотную, мягкую, приятную на ощупь ткань денег. Варан развернул купюру, присмотрелся…

      Сто реалов! Сто реалов! Сто!

      Он понял, что ему не хватает воздуха. Что до поверхности еще плыть и плыть, а грудь уже разрывается. Что он сейчас утонет с деньгами в руке…

      Вырвавшись головой на поверхность, он долго кашлял, задыхаясь, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

      – Достал? – нетерпеливо спрашивала аристократка. – Я уж думала, ты утонул…