Божественная комедия. Данте Алигьери

зашел и заблудился.

      Потерян был прямой и верный след…

      ⁴ Нет слов таких, чтоб ими я решился

      Лес мрачный и угрюмый описать,

      Где стыл мой мозг и ужас тайный длился:

      ⁷ Так даже смерть не может устрашать…

      Но в том лесу, зловещей тьмой одетом,

      Средь ужасов обрел я благодать.

      ¹⁰ Попал я в чащу дикую; нигде там

      Я не нашел, объят каким-то сном,

      Знакомого пути по всем приметам.

      ¹³ Пустыня предо мной была кругом,

      Где ужасом невольным сердце сжалось.

      Я увидал перед собой потом

      ¹⁶ Подножие горы. Она являлась

      В лучах светила радостного дня

      И светом солнца сверху позлащалась,

      ¹⁹ Прогнавшим страх невольный от меня.

      В душе моей изгладилось смущенье,

      Как гибнет тьма от яркого огня.

      ²² Как выброшенный на берег в крушенье

      В борьбе с волной измученный пловец

      Глядит назад, где море в исступленье

      ²⁵ Ему сулит мучительный конец;

      Так точно озирался я пугливо,

      Как робкий, утомившийся беглец,

      ²⁸ Чтоб еще раз на страшный путь тоскливо,

      Переводя дыхание, взглянуть:

      Доныне умирало все, что живо,

      ³¹ Свершая тот непроходимый путь.

      Лишившись сил, как труп, в изнеможенье

      Я опустился тихо отдохнуть,

      ³⁴ Но снова, переселив утомленье,

      Направил шаг вперед по крутизне,

      Все выше, выше каждое мгновенье.

      ³⁷ Я шел вперед, и вдруг навстречу мне

      Явился барс, покрытый пестрой кожей

      И с пятнами на выгнутой спине.

      ⁴⁰ Я, как врасплох застигнутый прохожий,

      Смотрю: с меня он не спускает глаз

      С решимостью, на вызов мне похожей,

      ⁴³ И заграждает путь, на нем ложась,

      Так что я думать стал об отступленье.

      На небе утро было в этот час.

      ⁴⁶ Земля очнулась после пробужденья,

      И плыло солнце в небе голубом,

      То солнце, что во дни миротворенья

      ⁴⁹ Зажглось впервые, встречено кругом

      Сияньем звезд, с их ясным, кротким светом…

      Ободренный веселым, светлым днем,

      ⁵² Румяным и торжественным рассветом,

      Я выносил без страха барса гнев,

      Но новый ужас ждал меня при этом:

      ⁵⁵ Передо мной вдруг очутился лев.

      Назад закинув голову, он гордо

      Шел на меня: стоял я, присмирев.

      ⁵⁸ Смотрел в глаза так алчно он и твердо,

      Что я как лист затрепетал тогда;

      Гляжу: за ним видна волчицы морда.

      ⁶¹ Она была до ужаса худа:

      Ненасытимой жадностью, казалось,

      Волчица подавляема всегда.

      ⁶⁴ Уже не раз перед людьми являлась

      Она, как гибель их… В меня она

      Чудовищными взглядами впивалась,

      ⁶⁷ И стала вновь отчаянья полна

      Моя душа. Исчезла та отвага,

      Которая вести была должна

      ⁷⁰ Меня на верх горы. Как жадный скряга

      Рыдает, потерявши капитал,

      В котором видел счастье, жизни благо,

      ⁷³ Так перед диким зверем я рыдал,

      Путь пройденный теряя шаг за шагом,

      И снова вниз по крутизне сбегал

      ⁷⁶ К тем безднам и зияющим оврагам,

      Где блеска солнца видеть уж нельзя

      И ночь темна под вечным, черным флагом.

      ⁷⁹ С стремнины на стремнину вниз скользя,

      Я человека встретил той порою.

      Безмолвие собой изобразя,

      ⁸² Он словно так был приучен судьбою

      К молчанию, что голос потерял,

      Увидя незнакомца пред собою.

      ⁸⁵ В пустыне мертвой громко я воззвал:

      «Кто б ни был ты – живой иль привиденье,

      Спаси меня!» И призрак отвечал:

      ⁸⁸ «Когда-то был живое я творенье;

      Теперь перед тобой стоит мертвец.

      Я в Мантуе рожден в одном селенье;

      ⁹¹ В