Из тупика. Том 2. Валентин Пикуль

того говоруна, очень знакомого. И когда разредило матросню, спешившую по кораблям и камбузам экипажа, тогда он запеленговал провокатора – по походке, по клешам, по тому, как сплевывал тот, лихо цыкая… Павлухин нагнал его на речном трамвае, который неторопко курсировал по Кузнечихе – между Соломбалой и городом. Рассыпалась братва от набережной по пивным шалманам да по бабам-марухам.

      Сунув руки в карманы бушлата, Павлухин быстро нагонял…

      Нагнал!

      – Стой, приятель… – сказал, забегая вперед.

      Матрос повернулся, и Павлухин сразу узнал его. Лицо приятное и открытое, а серые глаза смотрят пристально, и зрачки слегка рыжеватые.

      – Меня ищешь? – спросил он Павлухина, не волнуясь.

      – Эге… тебя, суку! Не ты ли еще в Мурманске меня подначивал, чтобы мы, аскольдовские, адмирала Ветлинского доской прикрыли? Теперь здесь подначиваешь?..

      – Так что? – спросил тот и огляделся по сторонам – пусто.

      Павлухин вытянул руку, в жестких пальцах аскольдовца винтом закрутилась тельняшка на груди незнакомца.

      – Ты кто такой? – спросил его Павлухин.

      – Разве не видишь? Свой парень я… в доску!

      Павлухин для начала треснул его в глаз.

      Но страшная боль тут же обрушила аскольдовца на мостки. Рухнул как подкошенный. Затылком – в доски – хрясь! А когда очнулся – никого. Встал. Схватился за изгородь палисада. Плыла перед ним Двина, рушились дома, ходуном ходили заборы, падали деревья, все цвело в россыпях радуги… Вот это был удар!

***

      Кавторанг Георгий Ермолаевич Чаплин послушал, как стучат. На всякий случай сунул в карман пиджака браунинг и спросил:

      – Кто?

      – Мистер Томсон, откройте, – раздался голос.

      Лейтенант Уилки еще в дверях сорвал бескозырку, швырнул ее от себя – и она тарелочкой закатилась под диван. Молча потянул через голову тесную синюю форменку. Отстегнул клапан, и широкие клеши упали к его ногам, как женская юбка.

      – Кажется, – сказал, – у меня будет синяк под глазом. У меня нежная кожа, и синяки долго держатся…

      Открыв шкаф, Уилки быстро переодевался. Прямо поверх тельняшки надевал пластроновую сорочку. Вдел запонки в манжеты и только тогда успокоился.

      – Это не так-то просто, – сказал Уилки. – К сожалению, настроение матросов здесь все-таки иное, нежели в Мурманске.

      – Ты говорил на митинге? – спросил его Чаплин.

      – Да. Но моя речь провалилась, словно слепой мул в глубокий колодец. На флотилии существует некий поручик Дрейер. Флотский экипаж и команды кораблей к его голосу прислушиваются.

      Чаплин водрузил на лысину цилиндр, взмахнул тросточкой.

      – Пошли, – сказал. – «У Лаваля» поговорим…

      В ресторане «У Лаваля» они заняли угловой столик. Здесь голода губернии не ощущалось, только цены были высоки непомерно. Расплачивался за все Уилки; он сидел спиной к публике, а обо всем примечательном докладывал ему Томсон-Чаплин.

      – Адмирал здесь, –